Я вернулся за столик, где скучал мой друг. Он что-то рассматривал в своем телефоне.

– Я вижу, что тебе действительно нехорошо. Ты какой-то расстроенный. Грустный весь вечер сидишь. Меня не слушаешь. Давай-ка поедем домой. Только давай на такси. Ты же знаешь, не люблю я этот общественный. Через меня поедем. На Боссе меня закинем, а потом ты поедешь к себе. Я деньги дам.

Друг чувствовал моё состояние. Не до разговоров было мне. Я привык держать мысли при себе. Мог послушать. За это друзья меня и любили. Мог часами слушать других и не напрягать своими проблемами.

Такси приехало быстро. Пустые дороги позволяли мчаться. Таксистов в городе было не так много. Особенно в темное время суток. Темнело рано. Все мчались поскорей домой, чтоб не опоздать и не быть пойманными в комендантский час. Визг шин. Машина остановилась рядом с входом. Мы залезли в неё и поздоровались с водителем. Дима о чем-то с ним говорил, а я молча смотрел в окно.

– Друг, не грусти. Хватит держать эту войну в себе. Понимаю тебя, но не нужно себя изводить. Так ты долго не выдержишь. Давай-ка ты завтра за мной утром заедешь и вместе поедем на работу. Я тебя кофе угощу. Тебя нужно вытаскивать.

– Да, конечно. Прости меня. Просто совсем настроения нет. Не могу смириться с войной. Она не вписывается в моё мировоззрение и понятие «нормального». Не умею я так просто забыть обо всем этом.

– Понимаю. Я тебе помогу. До завтра.

Дима пожал руку и попрощался с водителем. «Довези его до дома», – бросил Дима таксисту и вышел. Тронулись. Через несколько минут я уже был дома.

Глава 11

Боссе

Я не верю в вещие сны. Мне это кажется совсем глупым. Наивно верить в то, что во сне ты можешь увидеть, что ждет тебя впереди. Не верю, наверно, потому что не запоминаю свои сны. Я просыпаюсь с чистой головой. Картинки в моей голове сменялись одна за другой, но я не могу их вспомнить. Что-то снилось. Быть может, среди них и были фрагменты будущего, но я их не запомнил. Но сегодня все иначе. Я запомнил, что мне снилось. Заваривая кофе, я переваривал увиденное ночью.

Передо мной открылась картина боя. По правому флангу едут танки с георгиевскими лентами на борте. Они стреляют в невидимого врага. Рядом со мной стоят такие же пацаны с калашами в руках. Кто-то выбежал вперед и получил пулю в лоб. Его обмякшее тело упало рядом с моей ногой. Я сжимаю автомат в своих потных руках. Прячусь за танк. Земля дрожит. Свист летящих пуль заставляет душу опуститься в пятки. Откуда-то полетели вражеские снаряды. Куски снаряда пролетают мимо нас. Смертоносные частицы разлетаются, пронзая бронетехнику, деревья. Снаряды рвутся вокруг нас, увеличивая количество наших потерь. К счастью, осколки пролетают мимо меня. Мне безумно страшно, но я сквозь собственный рёв бегу на врага. Я вижу разлагающиеся трупы моих братьев по оружию. Их тела начали разбухать, и кажется, что вот-вот и они лопнут. Они застыли в неестественных позах, как манекены, которые бросили в качестве декораций в дешевом спектакле. В следующий миг моё тело пронзает боль. Электрическим разрядом она коснулась каждого моего нерва, и, обездвиженный, я упал на раскалённый чернозем. Снайперская пуля достала меня. И я проснулся. В холодном поту и дрожа, я осознал, что это был лишь сон. Но он был настолько ярким и реальным, что казалось, ничего более правдоподобного я никогда и не видел.

Кофе остыл. Не заметил, как за размышлениями пролетело время. Пришлось проглотить без удовольствия холодную жижу и быстро собираться. Из-за впечатляющего сна я совсем забыл, что обещал встретиться с Димой сегодня утром и от него поехать вместе на работу.

Мне нравится выходить на улицу рано утром. Пустые улицы. Хотя из-за боевых действий улицы часто бывают пустыми. Но утром они особенные. Они пропитаны таинственностью и девственной чистотой. Хочется находиться здесь. Вдыхать в себя атмосферу, наполнять ею свои легкие. Тишина. Безмолвие разрезает редко проезжающая маршрутка. Туман становился гуще. Дома как будто повисли в воздухе. Окутанные белой дымкой, они парили.

Я бегу. Моя маршрутка. Нужно ускориться, чтобы не заставить Диму ждать. Я сам не люблю ждать и стараюсь других людей не заставлять себя ждать. Фух. Я успел. Водитель открыл двери. Я занял свободное место, когда зазвонил телефон.

– Привет, друг. Ты где? Снова забыл обо мне?

– Нет. Я уже выехал. Скоро у тебя буду.

– Отлично. Только давай не на Боссе встретимся, а на остановке перед. Там магазинчик есть, я хочу кое-что купить. Хорошо?

– Без проблем, – отвечаю я и кладу трубку.

Мимо проплывают дома. Загораются огни. Город медленно открывает свои заспанные глазницы. Люди в окнах готовят завтраки.

Суетятся. Куда-то собираются. Их ждут какие-то запланированные дела.

Вот и моя остановка. Я чуть было не забыл, что должен выйти раньше. Проехав немного дальше остановки, я попросил водителя остановить. Он выругался. Что-то матерное. Наверняка. Я не слышал, но чувствовал, как камни полетели мне в спину. Самому было неловко, что проспал свою остановку. Около магазина стоял улыбающийся Дима. Он часто улыбается. Он не уезжал из Донецка все это время. Хотя большинство таких парней, как он, давно выкладывали фотографии из ночных клубов Киева и Харькова. Я был удивлен, когда узнал, что он остался в городе и пережил весь страх и ужас лета 2014-го. Что поражало меня больше всего, его война не изменила. Он остался верен своему образу жизни. Он часто улыбался и был позитивен. В меру меркантилен. Но даже эта меркантильность казалась мне искренней. Он не скрывал, что деньги значат для него многое. Признавался в этом без зазрения совести. И это в нём мне нравилось. Искренность. То, что я всегда ищу в людях. Дима не был лучше или хуже других, но он сумел вместить войну в свой привычный образ жизни. Мне это не удавалось сделать, как бы я ни старался.

– Ты что, проспал? – держа в руках пакет с продуктами, спросил Дима.

– Слегка. Точнее, не мог долго отойти ото сна. Слишком впечатляющий он был.

Я рассказал ему, что мне приснилось этой ночью.

– Твоя проблема в том, что ты все происходящее воспринимаешь слишком близко к сердцу. Ты живешь войной. Так ты с ума сойдешь. Или того хуже. Не доживешь