с современными административными корпусами стали попадаться примеры зодчества самых разнообразных стилей: от готики и классицизма до модернизма и постмодернизма. Эля дала себе слово, что, как только придёт в окончательную норму, обязательно закажет себе подробную экскурсию по впечатляющим улицам города. Кроме этого, нельзя было не обратить внимания на множество каналов, которые порой напоминали венецианские. Что и говорить, Амстердам своим видом интриговал, и, находясь внутри такого архитектурного великолепия, Эля почувствовала прилив позитивных эмоций. Тем более теперь её ещё и освободили от выполнения крайне щепетильных поручений, и она, по большому счёту, на несколько дней осталась предоставлена самой себе. Девушка приоткрыла стекло в дверце, и сразу же в салон ворвался хулиганистый порыв ветра. А вместе с ним — гомон толпы, шум транспорта. Элис почувствовала необычный запах — улица словно бы пахла кисло-сладким ароматом. «Быть может, это и есть аромат внутренней свободы?» — мысленно хмыкнула Эля, всматриваясь в лица прохожих. Тоже необычные, кстати: она почти не видела хмурых и озабоченных лиц; у большинства горожан весело блестели глаза, будто они направлялись прямиком на карнавал. И наблюдать такое уроженке Заречинска было забавно и непривычно.

Между тем профессор, ловко лавируя в плотном потоке машин, направил свою «ауди» от центра на север. Шумные кварталы постепенно сменились тихими улочками, закованными объятиями ажурных каналов, и минут через десять дядя Владлен припарковал машину на стоянке у примечательного двухэтажного здания из серого бетона. Фасад дома был выполнен как бы из нескольких многометровых кубов, небрежно и неровно поставленных друг на друга. По верхней части центрального кубика шла лаконичная надпись, выбитая бронзовыми буквами: KLINIEK «DAWN». Применив свои микроскопические знания нидерландского, Эля перевела название как «Клиника „Рассвет“». Что ж, вполне себе в духе времени, подумалось ей.

Дядя Владлен помог девушке выбраться из машины и повёл сквозь приветливо распахнувшиеся стеклянные двери. В просторном светлом холле было свежо и пустынно. За стеклянной же перегородкой сидели две миловидные девушки в элегантной униформе. Шапиро вполголоса переговорил с одной из них и повёл Элю вглубь, мимо блестящих дверей лифтов к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

— А чемодан? — запоздало спохватилась Элис, притормаживая, однако профессор немедленно её успокоил, пояснив, что о багаже позаботятся отдельно и всё там будет в целости и сохранности.

Они прошли по длинному коридору, ведущему, как поняла Эля, в примыкающее здание, и оказались у импровизированного пункта охраны.

— Это стационар, — шепнул Шапиро девушке, а потом бросил пару слов охраннику, который их беспрепятственно пропустил.

В этот момент Элис впервые за время переезда от Краузе почувствовала себя неуютно. Как-то тут было слишком пустынно и стерильно, хотя, с другой стороны, какая больница будет пробуждать положительные эмоции?

Наконец дядя Владлен оставил Элю в комнате, напоминающей приёмное отделение. Немолодая медсестра заполнила какой-то формуляр, сверяясь с документами, которые ей передала Элис. Потом молча выдала комплект больничной одежды, похожей на пижаму, и Эля, суетясь от неловкости, облачилась в неё за ширмой.

«Родное» же облачение, в котором Эля сюда прибыла, медсестра, аккуратно сложив, упаковала в пластиковый пакет и указала пальцем на сумочку новоявленной пациентки. Элис покорно подхватила её, но прежде чем передать, попыталась оставить у себя телефон. Она извлекла аппарат и зажала в ладони, но медсестра, нахмурившись, отрицательно покачала головой и требовательно указала пальцем на смартфон, который как раз пиликнул, оповещая, что пришло очередное сообщение.

Эля вздохнула и передала-таки девайс женщине, краем глаза успев отметить, что сообщение пришло от Никиты, но его содержание, естественно, осталось для неё тайной. Медсестра деловито упаковала оставшиеся вещи пациентки по разным пакетам и кивнула в сторону чуть приоткрытой двери: мол, проходи.

Элис, что делать, повиновалась.

Со знакомым дяди Владлена Эля увиделась где-то через час, уже после того, как её определили в отдельную палату. Кстати, не очень-то и отличающуюся от покоев в клинике Эриха Краузе. Похожего вида кушетка с необходимыми медицинскими прибамбасами, аппараты слежения на аккуратных столиках на колёсиках, длинное кресло с низко откинутой спинкой, стоящее у широкого окна, занавешенного светлым тюлем. В дальнем от окна углу под потолком, на кронштейне, небольшой ЖК-телевизор. Стандартный набор, что называется.

Док пришёл в палату в сопровождении профессора.

Эля как раз «игралась» с креслом: уселась-улеглась на него и пыталась отрегулировать высоту спинки, безуспешно нащупывая снизу-сзади рычажки.

Увидев мужчин, Эля сконфузилась, села ровно и свесила с кресла ноги вбок.

— Лежите, лежите, — обратился к ней главврач, который, разумеется, был облачён в белый халат. — Моя фамилия Ромм, но вы можете называть меня по имени — Кристиан. Владлен, видимо, заочно меня уже представил.

— М-да, — коротко подтвердил Шапиро, солидно кивнув.

Элис кивнула тоже. Внешне Кристиан производил приятное впечатление. Этакий уверенный в себе специалист. И лицо у доктора было приятное, его не портили даже морщинки, собравшиеся в уголках глаз. Да и возраст вполне подходящий, лет тридцать пять на вид, подумала Эля и тут же одёрнула себя: подходящий для чего?

— Чтобы не ходить вокруг да около, — сказал Кристиан, приблизившись к креслу. — Я изучил в первом приближении ваши анализы, что мне любезно передал коллега, и считаю необходимым сделать небольшое углублённое исследование, чтобы исключить наличие патологий. Предлагаю вам не пугаться. — Кристиан сделал рукой жест, прерывая готовую сорваться с губ Эли реплику. — Патология, даже если она будет обнаружена, носит исключительно доброкачественный и неагрессивный характер. И скорее всего, мы сгущаем краски: дополнительные анализы ничего негативного не покажут. Но я привык перестраховываться, чтобы быть уверенным на все сто. Тем более когда у нас пациентка такого уровня.

— Какого «такого»? — буркнула Эля, пребывая в разобранных чувствах — зловещее упоминание о патологии, пусть и доброкачественной, выбило её из колеи.

— Вы тут по протекции моего друга, — краешками губ улыбнулся Кристиан. — А значит, и мой друг.

— А оплачивать кто будет? — не сдавалась Эля.

— Этот вопрос уже решён. — Док коротко глянул на Шапиро, который также коротко кивнул. А потом снова обратился к пациентке: — Чтобы не ходить вокруг да около. Сегодня вы сдадите повторные анализы, завтра мы их проверим, а послезавтра вы сможете продолжить свои дела вне стен клиники. Разумеется, все результаты и рекомендации я вам выдам на руки.

— С-спасибо, — растерянно отозвалась Элис. — А почему у меня забрали телефон?