Надо пояснить, что Великая стена в то время простиралась на севере страны с запада на восток; причем, на востоке она заканчивалась на территории нынешней Кореи, упираясь в море. Этот участок, рядом с морем, и имела в виду Мэн Цзян-нюй.

— Выполню, — кивал головой император, — лишь взмахну плеткой, прикажу — и все будет сделано.

— Во-вторых, прошу поставить памятник моему мужу на том месте, где он был похоронен в стене. И чтобы памятник этот был в виде огромной тумбы — десять ли в ширину и десять ли в длину. А перед памятником чтобы построили храм-кумирню и назвали его именем моего мужа, и чтобы дважды в год — весной и осенью, там служили молебны по его душе.

“Вот это размеры — десять на десять ли!” — Подумал император, а вслух сказал:

— И это можно!

— А третья просьба, — продолжала Мэн, — ваши главные сановники — сто человек, во главе с вами, Ваше Величество, надев траурные одежды, должны будут почтить память моего мужа перед его могилой.

На этот раз настроение императора несколько испортилось — где это видано, чтобы он, владыка страны, отдавал дань уважения простолюдину. Но чего не сделаешь, чтобы завладеть красавицей.

— Хорошо, я выполню все три условия! — Решил Цинь Ши-хуан.

Конец легенды уже и вовсе сказочный, из области фантазий. Наверняка жила в те времена эта девушка Мэн Цзян-нюй, хотя и не из тыковки родилась. Но и кроме нее было много несчастных с подобной судьбой, таких же верных и самоотверженных. И захотелось людям, которые пересказывали эту историю из поколения в поколение, добавить справедливый конец.

Якобы, император все выполнил: и мост построил, и памятник, и кумирню, чтобы после всего этого увезти красавицу. Он, якобы, даже память Фань Си-ляна почтил, ползая в рубище, весь в слезах, как и положено, перед памятником.

Но девушка Мэн, как рассказывается в легенде, проворковала императору, потупившись в смущении:

— К чему торопиться с возвратом в столицу? Посмотрите, как здесь красиво, как сверкает храм, как величественны горы. Почему бы нам с вами не прогуляться по Мосту-радуге? Он как будто плывет по волнам.

Обрадованный император согласился, предвкушая, как обнимет чаровницу за талию, прогуливаясь. Да недолго радовался. Девушка вдруг приподняла подол платья и прыгнула с моста в море. Одни говорят, что царь Восточного моря — дракон, взял ее к себе во дворец, а потом отправил на небо, где она стала феей.

Иные утверждают, что в другом мире Мэн Цзян-нюй соединилась с любимым мужем. После смерти девушку Мэн причислили к святым.

Легенд и памятных мест, связанных с именем Мэн Цзян-нюй, существует множество. Есть недалеко от Стены удивительный камень, который показывают туристам. Этот черный валун называется "С лыми цветами", потому что весь он усеян белыми крапинками. А история его, говорят, такова. Узнав, что муж ее погиб, и будучи не в силах отыскать место, где он замурован, преданная жена решила принести жертвенные дары душе супруга, которая наверняка обитала где-то рядом. Сначала она воскурила благовония, а затем, вспомнив, что муж ее, будучи южанином, очень любил есть белый рассыпчатый рис, подумала, что надо непременно поставить на импровизированный алтарь и пиалу с его любимым кушаньем.

И стала молодая вдова, подавив в себе гордость, ходить по окрестным горным деревенькам, прося подаяния. Ведь денег на покупку у нее совсем не осталось. Разве могла она предположить, что здесь, на севере, крестьяне живут и питаются совсем иначе. В холодном климате не возделывали заливной рис, и если жителям удавалось набить желудок какими-то грубыми злаками, то они считали, что им очень повезло. Белый же рис в этих краях считался невиданной драгоценностью. Скитаясь от дома к дому, Мэн в ответ на просьбу слышала лишь сочувственные вздохи. Но однажды ее настойчивость была вознаграждена — в одном из зажиточных дворов ей все-таки протянули, как нищей, плошку вареного риса.

И хотя Мэн не ела и не пила в течение долгого времени, и аромат привычной еды кружил голову, она не притронулась к рису, а стала молиться душе мужа, поставив чашу на камень. Молилась она долго, и рис из пиалы почему-то постепенно исчезал. Мэн, удивляясь, думала, что, возможно, душа супруга принимает ее дар по нескольку зернышек.

Когда же чаша оказалась совсем пустой, Мэн обнаружила, что черный камень, на котором стоял рис, покрылся мелкими белыми пятнышками — не больше рисового зернышка. Впоследствии пятнышки не только не исчезли под воздействием ветра и солнца, но и стали еще ярче.

Один из любопытных, видевших это чудо, отколол кусок породы, и оказалось, что и внутри, на поверхности скола, — такие же "рисинки". И люди решили, что мольбы Мэн были услышаны — камень вобрал в себя всю кашу, чтобы дух Фань Си-ляна всегда был сытым.

* * *

Продолжаю знакомить читателей с недоговорками. В нижеследующем примере упоминается Лю Хар, о котором речь пойдет лишь в четвертой книге, поэтому здесь только поясню, что этого даоса принято изображать веселым и смеющимся, в противоположность Мэн Цзян-нюй.

Мэн Цзян гэн-чжэ Лю Хар цзоу — кху-дэ пхэй сяо-дэ

(вариант: ёу кху, ёу сяо)

"Мэн Цзян идет вместе с Лю Харом", — эта часть произносится в ситуации, когда хотят сказать "и смешно, и печально", "и смех, и грех", потому что во второй части, которая лишь подразумевается, говорится "плачущая в компании со смеющимся".

Хочу сказать несколько слов о своем впечатлении относительно Великой китайской стены. Конечно же, это сооружение потрясает воображение. Это действительно грандиозно, неповторимо и, в конце концов, просто красиво. Так как стена построена на разных уровнях, на разной высоте, то и дело меняет направление, извиваясь по вершинам гор, покрытых зеленым лесом, то в обоих направлениях она видна очень далеко. Действительно, ее можно сравнить и со змеей, и с драконом, ползущим по горам.

Но насколько поражает величие Стены, настолько изумляет и бессмысленность