Нет, Француз, конечно, не увлекался никакими видами спорта — грузность в теле была его неизменным спутником с детских лет, и с каждым годом она лишь прогрессировала. А вот компьютерные игры… О да, вот это было настоящим роком в судьбе юного Французика! В детстве будущий представитель «Техно» в Хротцбере просто с ума сходил от всяких там стрелялок и файтингов. Причём из всего многообразия игр Француз выбирал именно те, в которых можно сразиться против, что называется, живых игроков. Играть против искусственного интеллекта толстому мальчику было просто скучно и неинтересно. Ну, набьёт он морду в «EvilRed» — современном файтинге, если что — какому-то там бездушному боту — ну и что, какой Французу от этого кайф? А вот побороть в той же игре какого-нибудь двухметрового громилу, живущего в соседнем подъезде, которого он бы в жизни даже пальцем тронуть бы не смог — о, вот это реальный, ни с чем несравнимый кайф!

Француз прекрасно помнил те захватывающие ощущения, которые он испытывал тогда, в свои молодые годы, во время игры в компьютерные развлечения. И вот они возвращались к нему вновь! Азарт, горящие глаза — всё было точно, как в детстве!

Да, в первой своей крупной атаке Француз потерпел крупное поражение — его R-189 уютно так сел в лужу во время своей первой попытки атаки на Троя. Но это ведь ещё ничего не значит! Трой — хитрый лис, и глупо было бы полагаться на то, что робот-гигант с первого раза убьёт наёмника. Не получилось? Что ж, это совсем не плохо! Вот, допустим, R-189 убил бы Троя прямо сейчас, с первой атаки. Да, Француз бы победил в гонке, выиграл пари, всё-такое…

Но разве весело бы ему было от такой сомнительной победы? Разве испытал бы он настоящий кайф победителя, если бы Троя было настолько легко одолеть? Француз, конечно, немного бы порадовался, что обошёл своих конкурентов, выпил бы ведро шампанского… Но разве такая победа интересна?

«Хм, мой робот опозорился… — подумал толстяк, уплетая куриную ногу. — Как будто у других дела идут лучше! Эта бритая дура Кэрри упустила Троя прямо из-под носа, гонясь за ним буквально на расстоянии вытянутой руки! Ирвинг… Кровосос вообще неизвестно, где летает и о чём думает! Готовится, видите ли, он! Так будет готовиться, пока Троя вообще уже успешно не похоронят!»

Француз вкусил огромный бутерброд с чёрной икрой. Кэрри, Ирвинг… Все эти бойцы всё равно меркнут по своим силам в сравнении с R-189! А что касается самого робота… Поражение в первой битве с Троем прошло для него весьма и весьма легко. Конечности гигантского робота не повреждены, оружие в целости и сохранности… Немного, правда, подгорел так называемый «мозг» исполина — огромный логический блок у него в голове — но это так, мелочи. Робототехники уже во всю занимаются перекодировкой R-189, чтобы тот атаковал не того человека, на котором есть красные очки, а именно конкретно Троя — с его лицом, его телосложением…

«Да, в первый раз мы и вправду опростоволосились! — подумал Француз, доедая бутерброд. — Но ведь не ошибается тот, кто ничего не делает, monami! Сейчас робота подремонтируют, и тогда…»

Глаза толстяка блеснули.

Тогда Трою останется лишь молиться!

Француз спокойно доедал свой бутерброд с икрой, а глаза его горели азартом, словно у маленького толстого мальчика, играющего в «EvilRed»…

— Шани, я решительно не понимаю, что творится в этом городе! Может, хоть ты мне объяснишь, в чём дело?

Леонард Милье не сводил свой единственный глаз со своей главной подчинённой (а заодно ещё и любовницы). В Хротцбере воистину творилось чёрт знает что! Скинхеды на своих байках сновали, словно заведённые. И ладно бы, если бы этим всё и ограничилось! Наравне с ними по дождливым улицам Хротцбера во все стороны неслись роботы Француза и (подумать только!) вампиры Мак Грейна! Что это? Что это, как не конец света?

Если вампиров и роботов, орудующих бок о бок, ещё можно было представить (правда, подключив при этом не малую долю своего воображения), то представить себе роботов вместе со скинхедами… Особенно если учесть, кто стоял за смертью предыдущего фюрера бритоголовых… Тут уж никакая фантазия спасти не могла!

А про вампиров, дружащих со скинхедами, можно было вообще даже не думать! Поминая, что Мак Грейн парней фюрера вообще за людей не считал, обзывая их не иначе, как «неверными», и то, как скинхеды «дружески» относились к кровососам, так и норовя забить осиновый кол им в сердце… да, творилось что-то во истину невероятное!

— А, Леонард, ты ещё не знаешь? — улыбнулась рыжая помощница главы Хейтеров. — На Троя объявили большую охоту. Он у этих трёх корпораций кто-то вроде трофея. Кто из них укокошит Троя, тот и победил.

— И что же на кону? — недоверчиво хмыкнул Милье. — Сомневаюсь, что нашлись такие деньги, которые заставили скинхедов и вампиров бегать чуть ли не под ручку, чтобы убить одного жалкого наёмника!

— На кону престиж! — откинула свои роскошные рыжие волосы назад Шани. — Чьи парни прикончат Троя — тот, соответственно, и круче всех! Это Рудольф такое развлечение придумал. Француз и Мак Грейн постепенно втянулись. Про Француза вообще отдельная история. Говорят, что глаза у него горят, как у маленького ребёнка, который в первый раз в жизни в прятки играет…

Дальше Милье особо внимательно свою «даму сердца» не слушал. Главное, что его главные опасения не подтвердились. Ибо Леонард уже нарисовал в своей голове, как все пять корпораций объединились в единое целое и решили сделать то, что им, в общем-то, уже давно пора заняться. А именно — покончить с Хейтерами, лидером которых Леонард сейчас и являлся. Что, вполне вероятный исход! Ведь Хейтеры, фактически, одним своим существованием противопоставляют себя не только общественному порядку, но и каждой из корпорации в частности. И, в общем-то, тот исход, в котором все корпорации, наконец, объединялись, чтобы истребить Хейтеров, как надоевших паразитов, рано или поздно был неминуем.

Угроза всеобщей ненависти от корпорации, вроде как, исчезла, но мысли Леонарда от этого светлее не становились. Да, скинхеды вместе с роботами и с вампирами в охапку уничтожать Хейтеров не собирались (во всяком случае,