Шрифт:
Закладка:
Рудольф восторженно вскинул руку вверх. А вслед за ним руки повскидывали и все его окружающие скинхеды. Логово неофашистов прониклось восторженными неофашистскими вскриками.
А фюрер с улыбкой смотрел на все эти сияющие лица покорных ему скинхедов. Да уж, победа в Большой охоте действительно осталась за ним…
Дороти Янсен стояла на балконе своей квартиры и курила вейп. Внизу, на улице бесконечной вереницей тянулись машины, попавшие в пробку. Свет неона со всех сторон щекотал воображение, манил в сети розовых, синих и зелёных огней своих владельцев в виде казино, борделей и прочих порочных заведений.
С неба сыпались мелкие капли дождя.
«Хм, Кэрри Саймс… — подумала Железная леди, затягиваясь белым паром. — Обычный проходной персонаж в городе, именуемом „Хротцбер“. Ведь сразу ж было понятно, что долго ты не протянешь со своими взглядами и убеждениями. Что же ты так мне в душу-то запала, а?..»
Янсен прекрасно помнила тот момент, когда она впервые встретила погибшую недавно скинхедку. Помнила, как та в ярости, не понимая, что Дороти на самом деле вовсе не враг, а наоборот, друг, нацелила на неё один из двух своих гигантских серпов. Помнила как та потом, когда села с Троем на поезд, выдавила из себя натянутую улыбку для Железной леди и её сопроводителей из «Кэт-тона». Вроде бы ничего их больше и не связывало…
Но почему-то при этом Дороти было её жалко. Не то, чтобы прямо безумно, чтобы Янсен там прямо рыдала в подушку, вспоминая каждое движение погибшей скинхедки — нет, конечно, не настолько. Но всё же…
Что-то в сердце Железной леди отчаянно саднило, можно даже сказать, кололо, когда она вспоминала погибшую леди Саймс. Почему же? Может быть потому, что та тоже, как и она, была, можно сказать, сильной женщиной? Или потому, что они были на одной стороне во время всей этой так называемой «Большой охоты»?
Даже и сказать трудно. Но всё равно сердце Дороти Янсен сжималось и болело при каждом воспоминании о погибшей скинхедке. Что-то в ней всё-таки было такое, что не давало ей покоя, что несло с собой горечь и обиду за её смерть, что такое… такое…
— Мисс Янсен, вы скоро? — донёсся до неё голос из спальни. — А то мы вас тут уже совсем заждались! Идите к нам — там, на балконе, дождь и холод! А у нас — тепло…
Дороти улыбнулась. О да, трое парней, которых она уже успела подцепить сегодняшним вечером на улице, уже, должно быть, заждались!
«Скоротаю с ними ночь — а там и про эту бритоголовую девку забуду! — подумала она. — Всё равно бы с ней подругами не стали, в конце-то концов!»
И Железная леди поспешила к своим любовникам.
Влагалище уже зачесалось…
Трой гнал свой байк вперёд по ночным пустынным автострадам под мелким надоедливым дождём. Он смотрел только вперёд, проклиная самого себя за всё то, что произошло за последний день.
Кэрри, его леди Саймс, была мертва. И по большей части виноват в этом был он сам.
Что он хотел? Заключить честную сделку? С таким-то ублюдком, как Рудольф? Ведь Трой, чёрт тебя дери, Трой, тебе же стоило только одним выстрелом выбить из рук фюрера тот проклятый пульт, а затем размозжить ему голову вторым — и всё, с этим было бы покончено! Рудольф, эта фашистская морда, был бы сейчас мёртв, а Кэрри — жива!
Трой вспоминал её до бесконечности. Как он вытащил Кэрри из моря, когда пытался сбежать с помощью Хейтеров. Как они спорили по поводу того, как вести себя девушке при нападении сексуального маньяка. Господи, да уже о том, как он укусил её за пятку во время секса, наконец!
Теперь же всего этого больше не будет. Спит, спит его леди Саймс вечным сном и больше никогда не проснётся. И винить бы в этом Рудольфа — но нет, Трой сам, можно сказать, собственноручно допустил такой огрех, навлёк такую беду на свою возлюбленную, просто тупо оставив своего главного врага в живых!
Трой мчался по ночным автострадам вперёд, вдаль, даже толком не представляя, куда именно.
И из-под стёкол его красных очков катились большие, крупные слёзы…
Эпилог
Эпилог
По огромной красной спальне женщина в ядовито-розовом платье прошлась на чёрных, как сама ночь, каблуках. Она медленно подошла к небольшому столику, стоящему у подножия её кровати и взяла небольшой конверт, лежащий на нём. Женщина распечатала конверт и неторопливо вытащила фотографию, лежавшую в нём.
На фото был запечатлён Трой, собственной персоной. Лицо, словно вытесанное из камня, светлые волосы, зачёсанные вверх, неизменные красные очки, закрывающие его глаза… Да, это был тот самый наёмник, которого ни с кем не спутаешь!
— Так, Трой, значит, у нас… — процедила женщина, продолжая доставать из конверта фотографии и документы. — Фотки, информация о месте жительства, слабые и сильные стороны…
Что ж, великий убийца вампиров… — женщина злобно посмотрела на фото Троя. — Такой герой, значит, да? Ирвинга моего убил и глазом не повёл — так выходит?
О, ты ещё просто не знаешь, насколько жестокой может быть месть обиженной женщины! Особенно, если эта женщина — вампир! Ты ещё у меня сотню раз пожалеешь, что не умер от рук Ирвинга!!!
И Ирма — любовница погибшего вампира, это была именно она — зашлась жутким, безумным смехом.
И низшее вампиры, сидевшие у её дверей, скукожились от страха, услышав этот смех…
КОНЕЦ.
