Шрифт:
Закладка:
– Если со мной случится паническая атака, – объясняет она, – лучше я переживу ее в машине, чем на улице.
Поразительно, как сто метров тротуара могут показаться угрожающими тому, кто страдает от тревожности.Это называется «агорафобия» – боязнь открытых пространств. Я тоже ее испытывала первое время, когда случались панические атаки. Летом, которое я провела в доме своего отца, самым страшным кошмаром был мост через железную дорогу. Я не решилась пройти по нему. Однажды днем ко мне пришли друзья и предложили прогуляться. Даже с ними я не смогла этого сделать. Стоило мне достичь вершины, как беспокойство взяло верх, пришлось повернуть назад.
В общем, я хорошо понимаю свою коллегу по йоге (и несчастью), которая передвигается только под защитой своей машины. Улыбаясь, говорю, что было бы лучше немного прогуляться, особенно когда хорошая погода. Но затем жалею, что сказала это: я снижаю значимость ее проблемы, чего не должна делать, поскольку прекрасно понимаю, каково это.
– Почему ты перешла на утренние курсы? – спрашиваю ее.
– Я предпочитаю быть дома, когда темно. Сейчас у меня нет никаких дел, потому что я больше нигде не работаю, – отвечает она.
Рассказывает, что работала секретарем в бухгалтерии, но в один момент не выдержала…
– Я болела больше, чем работала. В конце концов решила уволиться.
Через несколько недель болтаю с другой девушкой на курсах. Она примерно моего возраста. Останавливаемся на улице, когда светит солнце, и разговариваем перед ее автомобилем. В наших историях тоже много общего.
– Мне тоже пришлось бросить работу. Муж не понимал, что со мной случилось, мы всегда были очень активные, всегда двигались, но в один момент я больше ничего не смогла делать. Наконец, нам пришлось расстаться, – рассказывает она мне.
Прошли годы, и теперь ей намного лучше. Тревога, по ее словам, прошла, но диагностировали фибромиалгию – сложное заболевание, при котором возникает сильная мышечная боль, причины которой до конца так и не изучены.
А я думала, что это я редкий экземпляр… неудачница космических масштабов, бросившая работу из-за такой ничтожной и незаметной болезни, как тревожность.Наоборот, достаточно высунуть нос за пределы дома, и в этом престарелом классе утренней йоги я найду минимум двух людей в похожих ситуациях.
Я пытаюсь подобрать ключик к сердцу Судьи из чулана. «Вот видите, – говорю ей, – я не единственная, кто бросил работу из-за тревожности».
Но Судья отвечает, что ей наплевать: ее не волнуют истории других, она знает только, что мы все тряпки, а тревожность – это не повод не работать, так никто не поступает. Говорит, что это вина Малышки, которая скулит целыми днями, и Бунтарки с растрепанными волосами.
Таким образом, снова вспыхивает искра, они опять ссорятся и поднимают много шума. Но я больше не хочу их слушать.
Инструктор по йоге говорит встать, сведя ноги вместе в центре коврика. «Отведите плечи назад, вытяните позвоночник, опустите крестец вниз». Затем нужно расставить руки, добиваясь устойчивости, поднять правую ногу и поместить стопу на левое бедро. Смотреть прямо перед собой и стараться сохранить равновесие.
Нужно сделать дерево. Я – это дерево с корнями, прочно укоренившимися в земле. Все внимание сосредотачивается на невидимой точке передо мной, благодаря которой я не падаю. Чувствую, как давит подошва ноги на бедро, и единственное, что приходит в голову – что я правильно поступила, надев короткие штаны, потому что в длинных нога соскальзывает и удержать такую позу было бы труднее. И больше ничего.
Хотя бы пока я на занятиях, эти психи в чулане молчат. Они тоже пытаются стать деревьями.Настоящий момент
Есть одна вещь, которую я разными способами объясняла своему психотерапевту, но так толком и не смогла – ощущение, что я провожу дни как бы вне себя. Не думаю, что это так называемая «дереализация» (еще один из плеяды ужасных симптомов тревожности, от которого, к счастью, я не страдаю). Речь о другом: явное ощущение отсутствия. Полная неспособность сконцентрироваться на настоящем. Это такая ненормальная умственная деятельность, которая заставляет постоянно следовать за полетом своей фантазии, особенно за беспокойством, и отделять ее от окружающей реальности.
Я отчетливо помню, например, момент во время кофе-брейка с коллегами: они болтали о всяком, а у меня не получалось за этим уследить, потому что голова была забита совсем другими вещами. Затем я возвращалась к своему столу, а мысли продолжали блуждать. Иногда я ловила себя на мысли, что открываю папки на компьютере и впадаю в ступор, потому что не помню, какой файл искала и зачем.
Это случалось и вне работы. Я возвращалась домой смертельно уставшей из-за тревожности и накопившегося напряжения, включала телевизор, желая расслабиться, а через какое-то время осознавала, что просто пялюсь в экран и даже не особенно понимаю, что вижу. В это время мой разум был в другом месте, перемалывал мысль за мыслью в их бесконечном потоке.
Это как если проводить день ни на чем не сосредотачиваясь, постоянно на что-то отвлекаясь.
Я не могла объяснить этот феномен и четко выразить его словами, пока не заинтересовалась медитацией и не прочла в книге выражение «жить на автопилоте».
Бывало ли так, что ведешь машину, отвлекаешься и прибываешь в пункт назначения, почти ничего не помня о поездке? Вот так я и проводила дни, сознательно находясь в другом месте.
Жить на автопилоте – это значит постоянно быть оторванным от настоящего.Тело может существовать здесь и сейчас и производить такие вещи, как готовку, вождение автомобиля, ходьбу, сидение за компьютером. Разум же имеет причудливую тенденцию не замечать того, что происходит на самом деле, и продолжает уводить сознание в другое место. В прошлое – к воспоминаниям. В будущее – к ожиданиям и беспокойству. Куда угодно, только не в настоящий момент. Живем на автопилоте, когда делаем что-то, при этом думая о чем-то другом до такой степени, что почти теряем связь с реальностью.
Жизнь состоит из мгновений, которые следуют одно за другим, но я ухватываю только часть из них, потому что в голове продолжается беспорядок, отвлекающий внимание на себя. Я никогда не нахожусь перед
