кинулся к скучающему на берегу извозчику и, что-то ему сказав, сунул рубль. Затем, воротившись назад, он помог Ксении сойти на берег. Фабрика находилась совсем рядом, и гарь уже опустилась над пристанью, театром и железнодорожным вокзалом.

– Надобно поторопиться.

– Да-да, конечно, – пролепетала барышня, придерживая двумя руками платье.

Возница с трудом отнекивался от надоедливых пассажиров, поясняя, что фаэтон уже нанят. Увидев Клима, он вздохнул с облегчением.

– Господа-господа, успокойтесь. Экипаж уже оплачен, – произнёс Ардашев, помогая девушке забраться в коляску.

– Безобразие! – вскричал толстяк в летнем сюртуке и котелке. – Я первый нанял коляску. Вас тут и в помине не было! Вы только что появились.

– Барин прибёг раньше вас, сударь, – пояснил кучер и, вынув рубль, добавил: – Они мне целковый наперёд дали.

– А ты, крохобор, не имеешь права драть с пассажиров в три шкуры. Управа установила прейскурант. Вот пожалуюсь на тебя – живо лишишься лицензии. Какой у тебя жетон? Ну-ка покажи нумер!

– Это мы завсегда обязаны предъявлять, по первому требованию. Пожалте, глядите, нумер полста один.

– Трогай, – велел Ардашев. – Нечего с ним болтать.

– А куды прикажете?

– Дым видишь? Вот туда и вези.

– Ага. Я мигом. Страсть как люблю пожары смотреть!

Автомедон погнал лошадку, и буквально через несколько минут фаэтон вкатился на территорию суконной фабрики.

За воротами, во дворе, собралась толпа рабочих и просто зевак. Огонь полыхал над первым строением, грозя перекинуться на соседние деревянные цеха. Багровое зарево заката будто перешло в пламя и теперь составляло одно целое адское пожарище. Треск стоял такой, что переговариваться удавалось только криком. Сажа садилась на одежду, лезла в рот, уши и нос. Удушливый, ядовитый смрад резал глаза. В голубом небе уже повисла чёрная клякса дыма.

Два огнеборца качали воду поршневым насосом Густава Листа, установленным на пожарной линейке. Из деревянной бочки вода поступала по парусиновой кишке в трубы, соединённые между собой резьбой. Конец последней вновь переходил в пожарный рукав, заканчивающийся медным брандспойтом. Ствольщику иногда удавалось тушить пламя в разных местах, но победа длилась недолго – пожарная бочка быстро пустела.

– Белого голубя надо в огонь бросить! Тогда потухнет! – вопила какая-то баба.

– Нет, икона нужна! Если пройти с ней вокруг пожара и молитву прочесть, огонь кончится, – спорил другой голос.

– Батюшки-светы! Неужто теперь без работы совсем останемся?

Папасов и управляющий стояли тут же. Вокруг них столпились рабочие. Ксения бросилась к отцу:

– Папа, папа, папочка! – заплакал она. – Как же это?

Родитель повернулся, обнял дочь и вымолвил:

– Ничего, Ксюша. Мы и это переживём. Слезами горю не поможешь. Остановить пламя невозможно. Сгорят сараи, склады, а потом займутся и цеха. Жаль, что я не успел фабрику застраховать. Что ж, уедем отсюда, дачу продадим. Вернёмся в Казань, к дедушке с бабушкой. Они, наверное, по тебе скучают. – Заметив Ардашева, фабрикант изрек: – Говорят, керосиновая бочка вспыхнула.

– Надо что-то делать, – проронил студент и огляделся. У пристани саженной трубой дымил локомобиль английской фирмы «Lincoln/Ruston». В его задней части располагалась топка, в центральной – водяной котёл. Именно на нём крепилась одноцилиндровая паровая машина с автоматическим регулятором оборотов. Принцип работы был простой: сила пара вращала большое колесо, к которому широким ремнём подсоединялся требующий привода механизм. Рядом стоял целый воз дров. Только вот машиниста на месте не было.

Ардашев задумался, потом вдруг бросился к старшему брандмейстеру, торопившему пожарных, наполнявших бочку.

– Послушайте, – спросил он, волнуясь, – где можно отыскать помповый насос с колесом?

– В порту есть на любом пароходе. А зачем?

– Если соединить помповый насос ременной передачей с локомобилем, то можно будет качать морскую воду. Где машинист локомобиля?

– В толпе, наверное.

– Надобно срочно его отыскать. Иначе придётся самим управлять этим паровым зверем. В крайнем случае мы подцепим машину к телеге и откатим к воде. А потом и дрова подвезём. Главное – не дать котлу погаснуть. У вас пожарных труб хватит до первого цеха?

– Если ещё одну кишку подсоединим, то дотянем, – ответил старший брандмейстер и, подозвав унтер-брандмейстера, приказал спешно привести помповый колёсный насос. Затем огнеборец прокричал в медный рупор: – Машинист локомобиля, срочно сюда!

Клим подбежал к управляющему, стоящему рядом с Папасовым, и выпалил скороговоркой:

– Андрей Владимирович, хорошо бы механика найти, чтобы он подсоединил привод локомобиля к помповому насосу. Тогда воду можно будет качать с пирса сколько угодно, и мы потушим пожар.

– Хорошая идея! – обрадовался Папасов.

– Я и сам всё сделаю, без механика, – заверил Плещеев. – Нужны только подходящие приводные ремни.

Появился машинист. Брандмейстер переговорил с ним, и тот, бросив в жерло локомобиля несколько поленьев, забрался на железного коня. Он потянул на себя рычаг, и металлическое чудище медленно покатило к пирсу.

Управляющий, как заправский механик, соединил ремнями два агрегата, измазав в масло руки, лицо и одежду. Пожарные тем временем дотянули кишку до первого цеха. Пламя к нему уже почти подобралось. Неожиданно локомобиль выдал струю пара, и его колесо начало крутиться с такой скоростью, что помпа заработала во всю мощь. Сильный напор воды рушил уже сгоревшие балки, оконницы и простенки. Ствольщик едва удерживал в руках медный стержень брандспойта. Машинист локомобиля следил за давлением пара в котле и время от времени давал знак Ардашеву, чтобы тот подбрасывал в топку поленья. Вскоре огонь отступил, а через час пожарные залили водой последние тлеющие головешки когда-то двухэтажного деревянного здания. Но остальная фабрика была спасена.

Ксении принесли стул. Она сидела под липой и пила из стакана сельтерскую.

На казённой пролётке прикатил полицмейстер. Подкрутив и без того завитые усы, он заложил руки за спину и, точно гусак, важно прошагал к Папасову. После рукопожатия он снял форменную фуражку, вытер носовым платком лысину и вымолвил:

– Стихия.

Фабрикант кивнул, но ничего не ответил.

Клим бродил по пепелищу, ковыряя палкой остатки оплывших от высокой температуры предметов. Тут же находился и старший по первому цеху – бородатый мужик в картузе и жилетке, лет сорока.

– Откуда начал распространяться пожар? – поинтересовался у него Ардашев.

– Спервоначала дым повалил из трубы, – ответил бородач, – поэтому никто особливого внимания и не обратил, хоть печь и нерабочая была. Но потом чёрная копоть показалась из окна кладовой, что на втором этаже. Огонь побёг по всем комнатам. Крыша обвалилась, рухнуло перекрытие. Тогда и первый этаж занялся.

Студент обошёл кирпичную трубу, шедшую вверх, и, указывая на неё, спросил:

– Что это?

– Ныне это вентиляция, а раньше была труба, – сообщил тот. – Но низ печи развалился. Полностью её разбирать не стали, решили, что она ещё послужит вытяжкой.

– Она идёт через ту самую кладовую, где находился очаг пожара?

– Да, вашество. Через