Рейчел фыркнула. У Шона постоянно лицо такое, будто он лжет: на губах насмешливая ухмылка, брови чуть напряжены. Искренним Симмонс его видела лишь однажды: когда он играл на гитаре. В остальное время он вел себя так, будто знал больше остальных, мог позволить себе оскорбить или унизить кого угодно. Симмонс поднялась с места. Джеймс тут же положил тетрадь, придавив сверху рукой.

– Что там происходит? – грубо спросил полицейский.

– Ничего, простите. – Девушка натянуто улыбнулась.

Рейчел села на место и в упор посмотрела на Джеймса, всем телом чувствуя вскипающий в ней гнев.

– Я уже видела твои рисунки. Почему бы тебе просто не показать? – с напускным спокойствием предложила девушка.

– Покажи уже ей, пусть успокоится. А тебе, Рейчел, таблеток бы попить, а то от клейма больной так и не избавишься никогда. – Шон презрительно посмотрел на нее.

– Ничего личного, тут больше нечего рисовать. – Холланд швырнул тетрадь по парте. Симмонс осторожно перевернула ее.

Он рисовал ее. На бумаге был легкий набросок, детализировать Джеймс успел только ее глаза и спутанные волосы. Нахмурившись, Рейчел провела пальцем по легкой линии и чуть смазала графит. Студентка перевела на парня взгляд.

– Мне жаль, я… – Ее горло сжалось. Каждый раз, когда она решает, что пора отвечать людям жестко, она ощущает себя глупо. Каждый раз, когда она терпит, чувствует себя раздавленной. Почему ей не может быть плевать, как Беннету? Казалось, что ничто не может его волновать дольше нескольких секунд. Даже после вчерашнего он довольно быстро вернулся к своему старому и привычному амплуа.

– Да пошла ты. – Джеймс поднялся и забрал свою тетрадь. Рейчел закусила губу и поймала его руку. Холланд посмотрел на нее. По телу будто прошла волна холода. – Отпусти.

– Мне не нужно прощение. Я просто говорю, что мне жаль. – Она отпустила его руку, а Холланд продолжил смотреть на нее в упор. – Я повела себя неправильно, потому что все мы сейчас не в самом лучшем состоянии, – ровно сказала она. – Что?

– Ты реально странная. – Но в этих словах не было презрения, лишь нотки легкого удивления.

– Он хочет сказать, что ты ему не противна, – перевел Шон. – Просто его социальные навыки даже хуже твоих. – Он натянуто улыбнулся.

– Я сказал, что она странная, – отрезал Холланд. – Именно это я и имел в виду.

– Ты мне так же говорил, когда мы только познакомились. Сейчас, мне кажется, я твой лучший друг, – отмахнулся Беннет. – Рейчел, ты можешь этим гордиться.

Симмонс прикрыла глаза и покачала головой. Он умудряется играть на публику, даже когда в помещении только два посторонних человека. Но для чего он исходил ядом и раздражал своего лучшего друга? Когда они успели поссориться?

Полицейская рация зашумела.

– Вы можете выйти, – сказал мужчина, открывая дверь.

Рейчел облегченно выдохнула. Диалог становился неловким, а напряжение лишь росло. Она схватила вещи и выбежала в коридор. Как никогда девушка скучала по кровати и Лив. Ей хотелось оказаться в тишине наедине со своими мыслями, без нужды анализировать свои и чужие слова и эмоции. Ей хотелось закрыть глаза и провалиться в глубокий сон.

6

Затишье после бури

Рейчел лежала в комнате, бездумно смотря в потолок. Сегодня был необычный день: на фоне привычной рутины он выделялся, однако после событий вчерашнего дня казался спокойным и размеренным, но отчего-то таким неприятным.

Симмонс даже ни разу не беседовала с мистером Сандерсом. Политика изоляции университета позволяла ей оттянуть разговор с мамой. Она с ума сойдет, когда узнает, что происходит в университете дочери, куда та так стремилась поступить. Еще девушке было безумно интересно, что говорили в СМИ. Знает ли кто-нибудь о том, что происходит в маленьком частном университете Лейксайда? Ответ однозначный: да. За то недолгое время, пока телефоны не конфисковали, многие студенты успели заполнить свои социальные сети постами скорби или гнева.

Лив была в душе, поэтому Рейчел поднялась и оглядела комнату. Со скуки можно и умереть. К сожалению, нарезание кругов по комнате тоже не особо помогало расслабиться. Равно как и избавиться от мыслей. Симмонс вышла в коридор. Полицейские выглядели изможденными. Скорее всего, им было негде спать, а небольшой штат сотрудников не позволяет дежурить по полноценным сменам. Полиция не готова к длительной изоляции. Значит, это должно скоро закончиться.

Решение проблемы пришло неожиданно быстро. Мысль была ей несвойственна. В каком-то смысле даже чужда. Рейчел не пошла в библиотеку, как делала это каждый день на протяжении трех лет, а решила побегать. Это показалось ей отличным способом избавиться от мыслей, сводящих с ума. Лучше заставить тело работать на износ, наполнить ноющие легкие колючим морозным воздухом, чем позволить плотоядным мыслям лакомиться остатками здравого рассудка.

* * *

Рейчел схватилась за бок и нагнулась, опираясь о колено. Она совсем не ожидала, что ее физическая форма настолько плачевна. Девушка упала на дорожку и вытянула ноги. Она пробежала меньше мили, а уже чувствовала на себе дыхание смерти. Студентка оглядела пустой стадион.

Скоро должна была начаться тренировка баскетбольной команды. Рейчел точно знала, что в нее входит Ричард. Действительно сложно найти предмет, в котором он бы не был хорош. Ему давались гуманитарные, точные науки, а естественные он любил всей душой, и можно было с уверенностью сказать, что любовь эта взаимна. Спортсмен, отличник и образцовый ученик. Идеальный парень. И почему-то ее затошнило от этого лоска. Она ведь прекрасно знала, что он грубый и эгоистичный. Какая разница, какие оценки стоят в дипломе, когда он не пренебрегает возможностью принизить человека? Какая разница, за сколько он пробежит милю, если он способен на жестокость, от которой кровь стынет в жилах?

Рейчел должна была подняться и уйти, но ноги отказывались подчиняться. Легкие горели огнем, и она начала молиться, чтобы не умереть прямо на беговой дорожке. Бесславная смерть, о которой точно не напишут в газетах. Вот почему Симмонс предпочитала библиотеки – они хорошо знакомы и безопасны. Запах дерева и старых книг успокаивает, убаюкивает буйство мыслей. Прикосновение подушечек пальцев к тонкой шершавой бумаге расслабляет, а желтоватый свет ламп создает неповторимое чувство уюта.

Толпа людей направилась на стадион. В основном парни, но было несколько девушек, сразу устремившихся на трибуны. Поведение студентов изменилось. Никто особо не резвился, не устраивал шуточные бои, как это обычно бывало раньше. Да и количество людей явно сократилось. Парни шли понуро, изредка переговариваясь. Ричард улыбался своей идеальной американской улыбкой. Он оглядел стадион и наткнулся на свою бывшую девушку взглядом. Та тут же отвернулась