только отмечает, заявляя, что будет избегать обозрения внешних событий и остановится на внутренних фактах истории Карла по следующему плану: «Я начну с его внутренней и внешней деятельности, скажу о характере и наклонностях, об управлении и смерти, не опуская в своем повествовании ничего, что заслуживает быть известным и что необходимо знать». У Эйнгарда есть в двенадцатой главе упоминание о славянах. «Славяне по-нашему называются вильцы, по-своему велатабы. В этом походе, в числе прочих народов, следовавших по приказу за королевскими знаменами, участвовали и саксы в качестве союзников, хотя и с притворной, мало искренней покорностью. Причина войны заключалась в том, что ободриты, некогда союзники франков, оскорбляли их беспрерывными набегами, которые не могли быть прекращены одними приказаниями. От Западного океана тянется на Восток залив, длина которого неизвестна, а ширина нигде не превышает ста тысяч шагов, а во многих местах еще уже. По берегам этого залива живет множество народцев, а именно даны, свеоны, которых мы называем норманнами. Они занимают северный берег и все земли по его протяжению. Восточный берег населяют славяне, эсты[240] и другие различные народы. Между ними первое место занимают велатабы, которым в то время король объявил войну. В один поход, предводительствуя лично войском, Карл так поразил и укротил их, что они перестали отказываться от повиновения». Еще раз в пятнадцатой главе упоминается о славянских племенах в Германии между Рейном и Вислой, Океаном и Дунаем: велатабах, сорабах, богемцах, абодритах. У Эйнгарда есть несообразности: так, по главе двадцать пятой, Карл не умел писать, а по главе двадцать девятой он участвует в составлении грамматики родного языка. В тридцати трех главах «биографии» личность Карла выступает так же рельефно, как в эпосе о Роланде. В этом художественном историке везде видно чувство меры, как и его критика сведений или, точнее, посильное стремление к ней.

Тот же интерес, но с перевесом фантазии наблюдаем у Сан-Галленского летописца. Автор неизвестен; он жил при дворе Карла Толстого (около 880 г.) и изобразил деяния Великого Карла в трех книгах: в первой — предисловие, церковные дела, образование; во второй — войны. Третья же, едва ли не самая интересная книга, где была изображена частная жизнь Карла, утеряна, как и предисловие.

Король Альфред (849–900). В XI в. образ Карла принимает уже фантастический характер; историки Карла этого периода были одновременно и поэтами. В Эйнгарде мы видим весьма интересную, единичную, но удавшуюся попытку вернуться к классическим образцам. Этот счастливый почин, к сожалению, не повторялся из-за несоответствующих ему условий. А эти условия были в высшей степени неблагоприятны для развития литературы и образованности. С распадом империи Карла Великого на части, которые в свою очередь тоже дробились, настало торжество одной грубой силы. Тут было не до литературных занятий. К ним не могли питать никакого интереса люди, думавшие только о военных подвигах. Монахи, которые только одни могли, казалось, записывать дела прошлого, стали воинами. Тем ценнее исключения, особенно если таковые относятся к тем властителям, которые среди дел правления находили в ту смутную пору время заниматься литературой и историей. Таким историком-правителем был король Альфред (849–900), как после император Константин VII (905–959), Альфонс III Арагонский (11291) и дож Андреа Дандоло († 1350). Таким образом, из четырех историков-государей двое принадлежали темным векам, тогда как всего в IX–X веках на Западе едва можно насчитать двадцать летописцев. Заслуга Альфреда тем более велика, что он первый обратился к народному языку, пробовав перевести на англосаксонский (Эрозия и Беду и на родном же языке описав свои путешествия. Он заслужил в глазах современников титул Великого за энергичную борьбу с язычниками, за мудрость правления.

Ассерий († 910). Его историком был епископ шербурнский Ас-серий (Menevensis), который описал похвальным тоном его жизнь и подвиги (до 887). Это описание могут заподозрить в пристрастности, но надо помнить, что Ассерий был из бриттов. Альфред родился спустя пятнадцать лет после смерти Эйнгарда. Он был сыном Этельвульда и Осбурги. Он учился с замечательной охотой; матери он обязан лучшими сторонами своей литературной деятельности. Его биограф жалеет о недостатке учителей. Свидетельство драгоценное: это сознание целей и потребности в литературе. «К числу главных препятствий и неудач в своей жизни, на которые король жаловался весьма часто, вздыхая из глубины сердца, он относит именно то обстоятельство, что в то время, когда он имел и надлежащий возраст, и досуг, и свежие способности, у него не было учителей. После же, повзрослев, он не мог опять заниматься по причине болезней, против которых не знали средств врачи целого острова, а также из-за внутренних и внешних забот, сопряженных с верховной властью, а равно вследствие вторжения язычников с суши и с моря, что заставляло отчасти рассеяться его учителей и учеников. Но при всем том, несмотря на различные препятствия, с детства и до настоящего дня, даже, думаю, в конце своей жизни, он сохранил ту ненасытную жажду к науке, которую не оставлял прежде и которую не переставал обнаруживать по сии дни». Его борьба с норманнами должна бы сделать его популярным, особенно после победы при Сванвиче (в Девоншире). Но случилось не так, меры короля по отношению к народу не только лишили его желательной поддержки, но даже вызвали волнение среди подданных. Альфред бежал и скрывался в пастушеских хижинах. Но потом счастье вновь повернулось к нему; он изменился в отношении я подданным и приобрел широкую популярность. Историко-литературное значение его деятельности заключается в переводах. К сожалению, его приемы не вызвали подражания. Они имели некоторый смысл, так как популяризировали историю.

Анастасий († 880?). Латинский язык во втором периоде одолевал национальные попытки. Это мы видим в папских биографиях библиотекаря Анастасия в стиле Светония. Он имел обширный материал в папском архиве для своей «Жизни римских понтификов». Этот труд продолжал библиотекарь ватиканский Вильгельм с «жизни» папы Николая I до Стефана VI, Пандольфо Пизанский от Григория VII до Гонория II. Обыкновенно все эти своды цитируют под именем Анастасия; даже Бароний в своей знаменитой церковной истории приписывал ему одному все позднейшие биографии[241]. Роза в своем сочинении по историографии высоко ставит Анастасия, считая его компиляцию самым существенным из трудов по церковной истории и лучшим (?!) подарком истории цивилизации после Аммиана Марцелина.

Нитгард († 858) и Регино († 916). Затем историография начинает мало-помалу удаляться от образцов, завещанных древностью и Эйнгардом. Эго отчетливо наблюдается на графе Нитгарде, Регино и Флодоарде.

Первый был автором четырех книг. Внук Карла Великого, сын его дочери Берты, он быль близок к королевскому дому и под конец жизни постригся