Мы стали присматриваться и скоро заметили, что всадники вооружены не только винтовками, но и пиками.

– Вот и доказательство, что это казаки, – радостно воскликнул Потемкин, – у большевиков пик нет!

– Казаки, казаки! – с восторгом воскликнули мы и прибавили шагу. До казаков оставалось еще верст семь, следовательно, по крайней мере еще час с небольшим ходу.

Длинным казался наш путь. Мы старались сократить дорогу до минимума, ползли по крутым скатам и снова спускались в глубокие балки и шли по вспаханному полю.

И вот, наконец, мы увидели, что расстояние от нас до казаков не превышало полутора верст, когда от группы отделились три всадника и с винтовками в руках поскакали прямо нам навстречу.

– Руки вверх, руки вверх! – еще издали начали нам кричать звонкие голоса.

– Руки вверх! – скомандовал нам Потемкин. – Бросайте вещи и поднимите руки!

Мы сперва не разобрали, в чем дело, до того приковал нас вид молодцеватых всадников в погонах, и уже только потом, после команды Потемкина, мы исполнили приказание.

Казаки подлетели, остановили своих коней и сразу начали с расспросов, не выпуская из рук винтовок. Наш хулиганский вид их, очевидно, смущал, и они не смогли быстро нам довериться.

– Кто вы такие? – вежливо начал рослый казак с русой бородой.

– Я капитан 2-го ранга Владимир Николаевич Потемкин, морской офицер, – первый отвечал Потемкин. Ответили и мы по порядку.

Казаки сперва были как будто ошеломлены нашими ответами, видимо не ожидая, что из хулиганских костюмов вылупятся офицеры и юнкера.

Но, судя по внешнему облику, они остались довольны и сейчас же забросали нас вопросами о том, что делается у большевиков, что происходит в Царицыне, сколько сил у них сосредоточено у Кривомузгинской и т. д. Мы радостно и оживленно отвечали и старались подчеркнуть, что нашему ликованию нет предела, что мы долго терпели, пока пробирались к казакам, и что вот, наконец, мы достигли нашей цели, добрались, видим казаков в погонах и не знаем, как выразить свое торжество. Казаки внимательно прислушивались к нам, вероятно понимая нашу откровенность и простодушие. Через несколько минут мы пошли все вместе к начальнику разъезда, который сразу же нарядил казака для сопровождения нас на хутор Калач к коменданту. Оттуда нас должны были отправить дальше.

– Только, пожалуйста, – вдруг обратился к нам один из старших казаков, – не говорите «товарищ». У нас теперь говорят «станичник» или «земляк», а слово «товарищ» позабудьте.

– Знаем, станичник, – сказал Потемкин. – Слава богу, ведь уже воевали, не впервые с казаками дело иметь!

– А вы где воевали? – спросил казак.

– У генерала Корнилова, в Ростове, там и ранен был, видите – глаз свой за казаков потерял.

– Так вы корниловцы? – промолвило сразу несколько казаков.

– Да, корниловцы, – смело ответил Потемкин.

– Ну, господа, идите, – обратился к нам начальник разъезда, – только простите, что вас будет сопровождать вооруженный казак, но вы офицеры и сами понимаете, что иначе я поступить не имею права.

– Конечно, – сказал Потемкин, – это даже лучше, что мы пойдем не одни.

Через некоторое время мы выступили, простились с добродушно нас встретившими казаками и пошли в сопровождении одного конного казака в направлении на хутор Калач.

– Теперь буду вас подцукивать и держать в ежовых рукавицах, – сказал нам тут Потемкин, когда мы уже приближались к хутору Калачу.

Несмотря на усталость, настроение оставалось в течение всего этого времени бодрым. Единственное, что неприятно отзывалось в душе, – это сопровождение казака. В особенности это давало себя чувствовать, когда мы вошли в хутор, где каждый прохожий останавливался и считал своим долгом спросить:

– Кого ведешь, станичник?

– Где поймал молодцов?

Хотя казак и отвечал, что это, дескать, корниловцы, из плена к нам обратно перебежали, но положение арестованных удручало нас и задевало наше самолюбие.

Часам к 11 мы наконец добрались до командира сотни того разъезда, с которым мы встретились в степи. Командир сотни после того, как разузнал, в чем дело, встретил нас очень любезно, угостил обедом и предложил отдохнуть. Но отдохнуть не пришлось, ввиду того что сотня получила срочное приказание седлать. Поэтому нас попросили идти к коменданту и там уже воспользоваться отдыхом. В этот раз нас сопровождал не вооруженный казак, а писарь из станичного правления. Самый острый момент был уже пережит. Нервы успокоились, а утомление требовало своего. Мы быстро заснули тут же на комендантском дворе, в тени за домами.

Около 5 часов вечера нас разбудили. Когда мы начали подниматься, Потемкин уже сидел у коменданта, войскового старшины Донского войска, и вел с ним переговоры о переотправке в тыл. Войсковой старшина, очень вежливый и воспитанный офицер, не хотел, как потом нам рассказывал Потемкин, нас отправлять дальше без вооруженных казаков. Дело в том, что у нас не было ни одного документа, который мог бы удостоверить нашу личность, кроме советских, а Потемкин требовал, чтобы нам поверили на слово.

– Я не могу вас отправить без караула, – говорил войсковой старшина. – Конечно, я не имею оснований вам не доверять, но все же у вас нет ни одного документа, который мог бы рассеять мои сомнения.

– Я даю вам мое честное офицерское слово, – отвечал Потемкин, – и этому-то вы могли бы поверить.

Но войсковой старшина продолжал настаивать на своем.

– В конце концов, мне это надоело! – ударив кулаком по столу, громко заявил Потемкин. – Глаз мой простреленный разве не служит вам доказательством моего участия в боях против большевиков? Я уже воевал в то время, когда донцы еще сомневались, к кому им примкнуть, а теперь вы, войсковой старшина, обязаны мне поверить, мне – капитану 2-го ранга Владимиру Потемкину. Я требую отправки без караула.

– Простите, я не хочу вас обижать, – уже более мягко начал войсковой старшина. – Ну хорошо, я пойду расспрошу ваших спутников.

Когда мы уже успели привести себя в относительный порядок, к нам после вышеприведенного разговора вышли войсковой старшина и Потемкин. Войсковой старшина подошел прямо к Чегодаеву и сразу же приступил к расспросам:

– Где вы служили?

– В 5-м гусарском Александрийском Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полку.

– В каком эскадроне вы были в полку?

– В 3-м эскадроне, господин войсковой старшина.

– Кто был командир эскадрона, кто командовал полком, кто был заведующим хозяйством, кто командовал первым эскадроном, вторым, шестым? – продолжал расспрашивать комендант.

Чегодаев отвечал на все вопросы, стоя смирно и отчеканивая каждое слово. После этого комендант обратился ко мне с подобными вопросами. Получив и от других такие же определенные ответы, он задумался.

– Ну что же мне делать? – как бы спрашивал сам себя