– Да я вообще так говорил. Мы знаем, что вы офицеры, да оно и так видать, что вы не простые люди, а офицеры. Я хотел сказать, что бывают такие, мы же не знаем, серые мы, и вы не обижайтесь. – И сейчас же после этого он обратился к молодому казаку, стоявшему в это время в избе: – Поди скажи, чтобы сейчас же запрягали, чья очередь, и без всяких разговоров.

Молодой казак быстро выскочил за дверь. И весь этот инцидент благополучно закончился. Больше подобных случаев до самой станицы Чирской не повторялось.

13 мая часов около 11 дня мы подъехали к зданию штаба генерала Мамонтова. Потемкин немедленно заявил дежурному офицеру о своем желании поговорить с начальником штаба и был в скором времени принят последним. Разговор его продолжался около получаса, а мы в это время ожидали его в приемной, разговаривая с офицерами штаба. Среди присутствовавших офицеров нашлось несколько кавалеристов, окончивших Николаевское и Тверское училища. После нашего рассказа о том, как нам не хотел поверить комендант хутора Калача, они немедленно сами приступили к расспросам, даже с некоторым оттенком подцукивания. Они обратили, главным образом, внимание на лошадей училищ, их названия и масти, вскользь экзаменовали по дислокации и мельком останавливались на командном составе. Когда мы почти точно называли клички коней, то один из офицеров заявил:

– Ну, теперь я головой и положа руку на сердце ручаюсь, что вы действительно были в Николаевском и Тверском училищах. Чтобы так знать, как вы знаете, формы полков и клички лошадей, нужно было на самом деле быть в училище, а кроме того – у вас типичные ответы юнкеров. Так что будьте спокойны, защитники у вас теперь есть!

Вскоре вышел Потемкин:

– Идемте, господа, сейчас нам отведут квартиру.

Мы вышли, и один из писарей проводил нас к коменданту станицы, где нам выдали наряд на квартиру. После всяких умываний и чистки хозяйка угостила нас вкусным обедом, не без претензии на европейскую кухню. Так как за время путешествия приличный стол давно был выведен из нашего обихода, то этот обед вызвал целую бурю комплиментов по адресу хозяйки, и Владимир Николаевич Потемкин не утерпел. Помня старые заветы Вакха, что ни один приличный обед не начинается без водки, он немедленно потребовал таковую для подбодрения и во славу нашего благополучного присоединения к казакам, так что обед превзошел все ожидания.

После небольшого отдыха мы стали готовиться к вечернему выступлению на местном «корсо» (место вечерней прогулки на главной улице), чтобы постепенно снова приучить глаза к культурному обществу и обстановке. Перед гуляньем Потемкин забежал в штаб для выяснения некоторых насущных вопросов. Разговор оказался очень удачным. Мы узнали, что генерал Мамонтов разрешил нам сшить себе в местной швальне новое обмундирование, дав даже записку на выдачу нам фуражек, ремней, погон, белья и обуви. Нас это страшно обрадовало. Мы наконец получили возможность сбросить свои хулиганские костюмы и одеться в новое приличное обмундирование.

На третьи сутки после отъезда из Чирской мы прибыли в станицу Цымлянскую, или Цымлу, как ее называли казаки. При въезде в Цымлянскую нас поразили постройки в этой станице. Маленькие, почти без исключения двухэтажные деревянные домики с балкончиками на улицу невольно напоминали сцену из «Севильского цирюльника»: и там выстроен такой же домик с балкончиками, и там на декорациях написаны такие же извилистые улицы с многочисленными одноэтажными домиками. Не было только слышно звучного тенора графа Альмавивы, поющего серенады своей возлюбленной, не то можно было бы вообразить, что мы случайно, после всех передряг, очутились на сцене Мариинского Императорского театра.

Путешествие до Цымлянской было совершено нами благополучно. Мучили нас только холод и ветер, а укрываться было нечем – на пятерых была только одна шуба и два бушлата. В интендантском складе в Нижне-Чирской станице шинелей не оказалось, так что пришлось мириться со всеми капризами погоды – то промокать насквозь от дождя, то дрогнуть от холода и высыхать у печки в теплой комнате. Так повелела Царица Судьба.

В станице Цымлянской нам по ордеру атамана была отведена комната на одну ночь. С рассветом мы были снова на ногах и спешили спуститься к Дону, где стоял пароход, который должен был нас отвезти в станицу Константиновскую. По дороге пришлось даже бежать, так как пароход собирался уже отчаливать, но, заметив нас, обождал и принял нас на борт. На пароходе нас предупредили, что необходимо принять меры предосторожности, так как по луговой стороне бродили шайки отставших большевиков. К счастью, все обошлось благополучно, и мы около 3 часов дня подошли к пристани станицы Константиновской.

Станица Константиновская была окружной, а потому больше Цымлянской. Здесь было много хороших каменных домов, были рестораны, кофейные, магазины, торговавшие самыми разнообразными товарами, парикмахерские и несколько кинематографов, а на углах сидели чистильщики сапог. Вдоль домов по улицам были проложены тротуары, а на главной улице была раскинута роскошная аллея. Вся станица освещалась электричеством. Словом, это даже была не станица, а славный маленький уездный город.

В Константиновской мы переночевали только одну ночь. Весь вечер мы провели в хлопотах, связанных с предполагаемым на завтра отъездом. Бегали из окружного управления к станичному атаману, чтобы получить разрешение на следование с первым отходящим пароходом в станицу Аксайскую.

Когда же документы были на руках, мы со спокойным сердцем начали думать об отдыхе в отведенной нам комнате, которая отличалась во многом от занимаемых нами ранее помещений. В этот раз нам отвели чудную гостиную с паркетным полом и с большими пальмами и другими растениями по стенам. Дом принадлежал местным богачам, содержавшим еще и кинематограф. Хозяйка – уже пожилая женщина – отнеслась к нам очень ласково. Пригласила нас к столу, накрытому на веранде с видом на Дон, и угостила прекрасным ужином, а после ужина предложила нам занять места в кинематографе, чем мы с радостью воспользовались, чтобы скоротать как-нибудь вечер.

На следующий день после обеда, поблагодарив милую хозяйку за радушный прием, мы отправились на пристань – на пароход. На пароходе собралось много народу. На буксире у парохода должна была тащиться барка с пассажирами и какой-то воинской частью. Мы с Потемкиным попали на барку и устроились под навесом. Около 4 часов пароход с баркой отплыл и поплыл вниз по Дону к Новочеркасску. В 8 часов пароход пристал на несколько часов у станицы Раздорской. Этой остановкой мы воспользовались и сошли на берег, и один из ехавших