На важность прагматического аспекта для конструирования баснописцем собственного биографического нарратива впервые обратили внимание М. А. и Я. А. Гордины (см.: Загадка Ивана Андреевича Крылова. С. 89).

662

Из письма к А. П. Киреевской от 11 июня 1815 года (Уткинский сборник. М., 1904. С. 13). Применительно к людям слово «тонкий» в то время означало не «утонченный, изысканный» и тем более не «отличающийся душевной хрупкостью», а «проницательный» (Словарь Академии Российской. Ч. VI. СПб., 1794. Стлб. 172). В своей формулировке Жуковский учитывает и оттенки, содержащиеся во французском прилагательном fin (также при характеристике человека) – «ловкий; осмотрительный, дальновидный; хитрый» (habile, avisé, rusé – Dictionnaire de l’Académie Française. 5-ème edition, 1798).

663

Н. Гр. [Греч Н. И.] Газетные заметки // СПч. 1857. № 137 (24 июня). С. 643.

664

КВС. С. 174.

665

О выступлениях Крылова в любительских спектаклях разных лет см.: КВС. С. 55, 109, 163, 318, 356, 391, 404.

666

КВС. С. 145. Неясно, от кого узнала об этом эпизоде Оленина – от самого Татищева, который был вхож в дом ее отца, или от Крылова. In <puris> naturalibus (лат.) – в чем мать родила.

667

См., в частности: Гордин А. М., Гордин М. А. Крылов: реальность и легенда. С. 20–21; Коровин В. И. Жизнь и литературная судьба Ивана Крылова. С. 278–279.

668

По цензурным соображениям русский переводчик не стал упоминать Адама, о котором пишет Вольтер, и прибег к метафоре: «Любезны дедушки мои времен златых! / Скажите, чем в садах своих вы занимались? / <…> Все лица смуглые, все грубые черты; / Тупей всклокоченной, взор дикой, безобразный, / А ногти длинные, замаранны и грязны. <…> / Обедать, ужинать когда хотите вы: / Пред вами жолуди, вода или орехи… / А спите на иглах колючия травы» ([Баранов Д. О.]. Любитель нынешнего света. Перевод из Вольтера // Аониды, или Собрание разных новых стихотворений. Кн. II. М., 1797. С. 129–131). Крылов в 1808 году поместит в журнале «Драматический вестник» собственную вариацию Le Mondain – «Послание о пользе страстей» (написано, как принято считать, не позднее 1795 года), где живописуется быт праотца Адама, который «ходил нагой и верно босиком», а жил «под деревом в шалашике убогом».

669

Так резюмировал этот рассказ Лобанов, слышавший его от самого Крылова (Лобанов. С. 66).

670

«Крылов помешался! О Господи, он помешался!» (франц.).

671

Клушин [А. И.]. Предисловие [к «Американцам»] // Крылов И. А. Полное собрание драматических сочинений / Сост., вступ. ст., коммент. Л. Н. Киселевой. СПб., 2001. С. 465.

672

Об истории персифлажа и основных его изводах см. замечательную книгу современной французской исследовательницы Элизабет Бургинья (Bourguignat E. Persifler au siècle des Lumières. P., 2016).

673

Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2003. С. 128.

674

См.: Лобанов. С. 66–67.

675

КВС. С. 293.

676

ОР РНБ. Ф. 542. № 875. Л. 5 – 5 об. Сокращенный вариант см.: КВС. С. 146. В данном случае местом действия названа Рига, где Крылов некоторое время заведовал канцелярией генерал-губернатора. Аналогичную историю, перенесенную в Зубриловку, где он жил у Голицыных летом 1797 года, то есть еще до Риги, см: Сб. 1869. С. 34. Этот «анекдот» передавался из поколения в поколение в семье владельцев усадьбы.

677

Сб. 1869. С. 299.

678

См.: КВС. С. 244, 436.

679

См.: КВС. С. 121.

680

КВС. С. 131–132. Агриппина Белье закончила петербургскую Театральную школу как танцовщица, но в 1805 году перешла в драматическую труппу на роли «молодых кокеток» (РГИА. Ф. 497. Оп. 4. № 82. Л. 16). Особенный успех она имела в комедиях, в частности в «Модной лавке». После 1811 года ее театральная карьера оборвалась, а 15 октября 1816 года она скончалась (о ней см.: Майданова М. Белье А. И. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры: Энциклопедия. СПб., 2020. С. 107).

681

КВС. С. 141.

682

Цит. по: Гиллельсон М. И. Молодой Пушкин и «арзамасское» братство. Л., 1974. С. 7.

683

КВС. С. 117 (рассказ Щулепникова записан Жихаревым 10 февраля 1807 года). Ср. с тем, как сам Крылов позднее рассказывал Варваре Олениной, что одно время его «прославили в Петербурге пьяницей» (Там же. С. 145).

684

Эпиграмма Крылова на этот перевод («Ты ль это, Буало?.. Какой смешной наряд!..») традиционно датируется 1808 годом, когда он вышел отдельным изданием. Но она могла появиться и существенно раньше, поскольку первую песнь Хвостов напечатал еще весной 1805 года (Друг просвещения. 1805. Ч. 1. № 3. С. 155–159; № 4. С. 20–25). Крылов и Хвостов были знакомы с 1790‑х годов и, по-видимому, уже тогда конфликтовали; см.: Степанов В. П. Эволюция и теория басни в 1790–1810‑х годах // Иван Андреевич Крылов. Проблемы творчества / Под ред. И. З. Сермана. Л., 1975. С. 217. О контексте этого стихотворения Хвостова см.: Альтшуллер М. Г. Крылов в литературных объединениях 1800–1810‑х годов // Там же. С. 164–168; Вацуро В. Э. И. И. Дмитриев в литературных полемиках начала XIX века // XVIII век. Сб. 16. Л., 1989. С. 162–166.

685

КВС. С. 116–117.

686

Характерно, что в публичной полемике между писателями-аристократами Хвостов считал личные нападки недопустимыми. В начале 1812 года он внесет в свои «Литературные записки» следующее суждение: «На что нам <…> перенимать лай собачий у французских писателей? Что им позволено, то нам нет, мы дву-ипостасные. <…> мы все князи да графы. Осмеяние относится на наших жен, детей и на наше в обществе состояние, какового литераторы иных земель не имеют» (Из архива Хвостова / Публ.