Шрифт:
Закладка:
Ну что тут было делать?..
Юкки и сама не заметила, как действительно увлеклась проблемами безносой служанки. Встряхнув головкой, она зажала пальцами уши, стараясь не воспринимать ничего, кроме собственных мыслей. Вскоре плавные волны дыхания увлекли ее в лабиринты сна, Юкки обнаружила перед глазами мишень, и в тот же момент ее душа легко выпорхнула из тела.
Куда лететь, Юкки плохо представляла себе. Тянуло в замок к маме, вскоре перед ее глазами замелькала стремительно ускользающая земля, Юкки перелетела чернеющий внизу лес, поносилась вдоль непонятно каких рек и, наконец заметив впереди крошечный, сложенный из плохо обтесанных камней замок, влетела в первое попавшее окно. Перед глазами запульсировала мишень, Юкки сосредоточилась на данной ей подсказке, одновременно с тем понимая, что здесь, в замке, ей придется действовать очень аккуратно, она приложила усилие для того, чтобы разглядеть кимоно человека, на которого была сейчас направлена огненная мишень, сквозь которую она, Юкки, должна была проскочить, и… о ужас. Это был старший сын Осибы, сводный брат Юкки, Хидэёри.
Юкки отпрянула, отчего мишень расплылась перед глазами, а пространство заволок черный дым.
«Все пропало, — мелькнуло в голове девочки, — я не смогу теперь вселиться даже в кошку, даже в кошку, даже…»
В этот момент мишень словно передумала и запылала перед Юкки с удвоенной силой. Сдерживая себя всеми оставшимися у нее силами, она разглядела женское желтое кимоно и была вынуждена дождаться, пока дама не повернется к ней лицом. Нет, это была не Осиба. Еще не хватало ей, Юкки, убить собственную мать!
Обычная служанка, одна из тех, что много лет заботились о Юкки. Вздохнув, она позволила силе втащить себя в брызжущую огнями мишень. Получив мощный удар в лоб и рухнув на пол, разбрасывая поставленные на поднос чашечки, служанка грохнулась к ногам своей госпожи.
— Что с тобой, Эдока? — раздался голос матери, и Юкки застонала на полу, обтирая кровь с лица.
Какое-то время она молчала, свыкаясь с чужой оболочкой и разглядывая мать. Судя по спокойному тону, Осиба жила в замке в свое удовольствие, нигде не палили пушки, не было слышно стука шагов или звона оружия.
— Я спрашиваю, что с тобой? — Осиба подняла брови, разглядывая пострадавшую служанку. — Ты беременна? В тебя вселился злой дух?
— Простите меня. — Юкки смотрела на мать, не зная, как объяснить ей происходящее, как сделать, чтобы та поверила. Вдруг ни с того ни с сего объявить себя дочерью жены даймё? Глупо! Тогда как?
— Госпожа, у меня есть для вас срочное поручение, — начала она, отпихнув от себя разбитые чашки.
— Вот как? Поручение? От кого? — Осиба подошла к окну, любуясь открывающимся оттуда видом. Странным было уже и то, что безрукая Эдоко не извинилась за побитую посуду. Причина такого невежливого отношения должна была быть очень серьезной.
— Из ордена «Змеи», — наконец нашлась Юкки, боязливо оглядываясь по сторонам.
— Что?! — В одно мгновение Осиба оказалась рядом с дочерью. — Что ты сказала, несчастная?
— Из ордена «Змеи». — Юкки говорила еле слышным шепотом, так что Осиба могла различать слова, только следя за ее губами.
— Что тебе велели передать и почему раньше?..
— Арекусу Грюку знает о том, что черные самураи посланы Хиде…
Осиба предусмотрительно заткнула ей ладонью рот.
«Поняла», — говорили ее глаза.
— Возможно, он уже знает и об этом замке. Нужно бежать!
— Бежать! — Осиба поднялась и прошлась по комнате из угла в угол. — Гёхэй утверждал, что это самый удобный замок, что его никогда не найдут. Выходит, Гёхэй, этот маленький… Скажи мне — Гёхэй предал меня?!
При мысли о прекрасном Гёхэе, которого она так неосмотрительно попросила себе в мужья, сердце Юкки сжалось. Но еще больше она боялась, что мать не поверит или не послушается ее.
— Не следует слушать кого попало, — с достоинством произнесла она, — слушайте меня. Бегите немедленно, уходите в горы, прячьтесь в деревнях, как угодно. Но отряды сегуната не должны обнаружить вас. Если вас поймают, вас всех казнят. Токугава-сан нужна голова вашего сына! Но он не откажется и от вашей головы.
— У меня больная дочь! Отчего ты, Эдока, посланец моего ордена, все это время не обратилась к ним, чтобы они излечили Юкки?
— Госпожа моя. — Какое-то время она собиралась с силами. — Госпожа моя, я и есть ваша Юкки. Я не обращалась в орден «Змеи», потому что… потому что я всего несколько минут в теле этой недостойной служанки, мама! Спрашивайте все что хотите, все, что знала ваша Юкки, и я отвечу на любой вопрос.
— Мерзкая дрянь! — Осиба зажала себе рот ладонью, глаза ее метали молнии.
— Спросите у меня что-нибудь такое, что могла знать только ваша дочь. Только Юкки, а не любая служанка в доме.
— Только Юкки? — Теперь Осиба выглядела озадаченной. С одной стороны, она чувствовала себя летящей в пропасть и готовой при этом, за отсутствием веревки или ветки дерева, уцепиться даже за змею, с другой — она не могла признать, что эта служащая ей много лет служанка теперь ее Юкки.
— Что хранит в резном ларце Юкки? — Осиба впилась глазами в лицо служанки.
— Стихотворение, подаренное отцом. — Юкки зарделась, опустив в смущении глаза. — И еще я положила туда сломанную стрелу одного самурая из Осаки, который приезжал в наш замок на соревнование. Мне тогда очень понравился этот юноша, и я играла, будто бы я принцесса, а он мой принц, прискакавший, чтобы спасти меня из когтей пленивших меня горных духов или драконов. — Она вздохнула. — Там еще была лента, которую я украла у вас. Золотая лента роскошного кимоно, которое вы надевали по большим праздникам. Но вы же никогда не заглядывали в этот ларец. Откуда вам знать о том, что там на самом деле?..
— Заглядывала. — Осиба опустилась на колени перед Юкки.
— Я понимаю, все это очень странно, но Ким, ты знаешь его как Кияма-сан, душа которого так же вылетела из тела, он говорит, что когда целый род, поколение за поколением, служат ордену «Змеи», принимая эликсир, его накапливается в крови все больше и больше, так что вдруг один из отпрысков этого рода становится и сам точно живой эликсир. Я могу вселяться в тела женщин и мужчин, могу в животных, но это не так интересно и очень опасно. Я постоянно
