— Такое благородство делает честь Минору. — Фудзико прослезилась, ее когда-то толстые щеки теперь обвисли, а глаза из заплывших жиром щелочек сделались двумя дивными озерами.

Ал не мог отвести влюбленного взгляда от своей вдруг ставшей ему настолько дорогой и родной супруги. Но сейчас было не до этого.

— Госпоже тоже понравился Минору-сан, но еще больше он приглянулся дочери госпожи Осибы, маленькой Юкки-сан, которая потребовала, чтобы мама забрала Минору в замок. Шалунья даже сказала, что желает его в мужья!

Услышав о перспективе породниться с Токугава-но Дзатаки, Хиромацу приосанился, поглаживая выбритый подбородок.

— Госпожа тут же забрала нас с господином в замок, а потом мы двинулись в поход, чтобы примкнуть к основным силам ее сына господина Хидэёри.

О Хидэёри Ал успел сообщить Хиромацу и Томоаки еще во время расчищения площадки под походный шатер. Соврал, якобы допросил во время боя кого-то из черных самураев, который, издыхая у него на руках, назвал имя своего господина. О Киме и его странном визите он, понятное дело, распространяться не стал. Теперь же эта информация подтвердилась.

— Только у них вряд ли что-то получится. Хидэёри-сан ведет тайную войну, атакуя земли и замки сторонников сегуната малыми отрядами, а его мать и сестра при этом защищены какими-нибудь двумя сотнями самураев. — Гёхэй оглядел заметно оживившееся собрание. — Господин Минору помог мне бежать во время очередного привала. Он сказал, что стоит только взять их в кольцо и, перебив охрану, пленить Осибу и Юкки, Хидэёри-сан неминуемо сдастся. Потому что он почитает свою мать. Господин Минору сейчас вошел в такое доверие к госпоже Осибе, что та во всем слушается его. Это именно он убедил ее приблизиться к вашему замку во время его осады, чтобы самой наблюдать, как погибнет ее главный враг и его семья. Слушаясь советов Минору, госпожа даже отдала половину своих самураев после того, как возглавивший оборону замка в первый раз господин Хиромацу разбил отряд Хидэёри. Госпожа Осиба сейчас, почти беззащитная, находится в замке «Счастливый соколок», что на территории вашего соседа Касиги, всего-то в каких-нибудь двух часах пути отсюда. Ее сын Хидэёри с ней. Таким образом и сын и мать, можно сказать, у нас в руках.

— Отчего же Минору-сан достиг такого высокого положения при госпоже Осиба? — Хиромацу сверлил Гёхэя пристальным взглядом старого служаки.

Гёхэй покраснел и, опустив голову, замолчал.

— Ну же, парень? Почему мы должны верить тебе, если ты утаиваешь от нас ценную информацию?

— Минору — любовник Осибы. Я не говорил это вам, потому что за связь с замужней женщиной его могут казнить, а я должен защищать своего господина.

— Это не преступление, а военная хитрость, — разобрался в ситуации Хиромацу.

— Неужели Минору сам повел врагов на крепость, за стенами которой скрывается его семья?! — не поверил услышанному Ал.

— Да, господин, подвергая опасности жизнь своих близких, он исполнял свой долг перед сегуном. — Гёхэй поднял глаза на Ала. — К тому же он знал, что вас, господин, нет в замке. Минору-сан ни за что в жизни не стал бы подвергать опасности жизнь своего сюзерена и приемного отца!

Глава 56

ДОМОЙ

Если самурай в пьяном виде хватается за меч — независимо от причины, он уже виновен.

Токугава Осиба. Из собрания сочинений. Том I. Секреты радуги

Последнее время Юкки проводила все больше времени в теле купеческой дочери, имени которой никто не знал, и все меньше в замке рядом с матерью. Так что для Осибы началась длительная полоса страданий, когда ее девочка могла целыми днями лежать на своей постели почти что не подавая признаков жизни.

Тем не менее Юкки и не думала умирать. И если в самом начале внезапно обретенная возможность вселиться в чужое тело казалась ей захватывающей игрой, теперь она не спешила покидать Кима и Павла уже потому, что они могли в любой момент предать ее, направив силы сегуната на крохотный замок «Счастливый соколок» в провинции, управляемой кланом Касиги, где сейчас, после неудачной осады замка Грюку, разместились Осиба и Хидэёри.

На самом деле замок был что надо, крохотный, неприметный, спрятанный от посторонних глаз в лесу, не сразу и найдешь. Как раз из таких, в каких обычно любила творить свои тайные дела Осиба. Но на этот раз маленький, затерянный в лесах замок не мог спасти жену даймё Дзатаки, не мог, потому что предатель Ким успел сообщить Арекусу о том, что черные самураи пришли по приказу Хидэёри. Тайная война — это одно дело, можно мило улыбаться в лицо своему противнику, делать ему изящные маленькие подарки, а в то же время грабить его деревни, вырезая крестьян и отбирая зерно и вообще все, что подвернется под руку.

Хорошее дело — потом охать и сокрушаться по поводу неизвестных разбойников, высылать соболезнования и красиво переписанные стихи, в каждой строчке которых будет звучать призыв не сдаваться, терпеть, и может быть…

Все, что угодно, может быть, но чтобы один даймё вдруг ни с того ни с сего перестал гадить другому, такого еще не бывало. А если и было — то, наверное, уже давно прозвано чудом, или не поверил никто.

Другое дело, если противник узнает, кто на самом деле начал конфликт? Тем более такой серьезный противник, как Токугава! Долго ли овод может безнаказанно кусать льва? Во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь из доброхотов не сообщит льву, кто его враг и где его найти.

Юкки огляделась, она находилась в доме деревенского самурая Хёбу Мията, тело которого занял Ким, во дворе болтали о чем-то служанки, Юкки не хотелось вникать в их малопонятные ей разговоры. Да и кому интересно, что кошка стащила со стола рыбу, которую хозяйка велела приготовить на обед, безносой Хане пришлось гоняться за воровкой по саду, а когда догнала, рыба так извалялась в земле, что ее все равно пришлось отдавать все той же кошке. А хозяйка при этом выругала саму служанку, что отлучается из кухни по своим делам. А между прочим, она, Хана, можно сказать, что и не отлучалась из дома, горбун-садовник ей целую неделю подмигивал, а вчера так и сказал, мол, не хочешь Хана-сан просидеть до старости в девках, приходи в хозяйскую баньку, когда я у тебя под окном трижды гавкну собакой. Выйдешь, сделаем все по-быстрому. Понравишься, твое