все еще не могла поверить в то, что недуг, от которого она страдает, является следствием того, что она еще не засвидетельствовала свою преданность Матери Вод, как она обязалась сделать во время инициации. Теперь же, чтобы избавиться от этой напасти, она была готова на все. Девушка села перед шкафом, скрестив ноги, зажгла свечи, затем капнула в вазочку несколько капель джина из бутылки, взятой в шкафу, и духо́в из бутылочки, найденной в ванной. Маман говорила ей, что, если она не намерена просить у богини какую-то особо крупную услугу, ей не нужно предлагать ей кровь.

Лаура попыталась вспомнить то, что рассказывала ей жрица о проведении ритуала, проклиная себя за то, что была так невнимательна. Когда ей показалось, что она ясно вспомнила слова, которые нужно произнести, девушка закрыла глаза и приступила к молитве.

* * *

Ночью, видимо, прошел ливень, но к тому времени когда Рикардо сел в машину, небо уже полностью очистилось. На просторном дворе перед кладбищем, где флористы все еще заканчивали раскладывать свои товары вокруг киосков, блики солнца превращали воду в лужах в расплавленное золото, а от влажного асфальта поднимались завитки пара.

Меццанотте принял все необходимые меры предосторожности и теперь сидел в своей «Панде», незаметно припаркованной на безопасном расстоянии, как бы охраняя въездные ворота «Монументале». Он приехал за несколько минут до открытия, чтобы подвергнуть каждого входящего тщательному осмотру и выяснить, нет ли среди обычных посетителей людей Карадонны, намеревающихся подстроить ему ловушку. Он не хотел закончить так же, как его отец, – если ошибкой комиссара была самоуверенность, то он ее не повторит.

Томмазо Карадонна появился в 8:32. Он был один. До этого на кладбище не было никого, кто мог бы вызвать у Рикардо подозрения. Тот смотрел, как Карадонна своей элегантной походкой пробирается сквозь непроницаемый золотистый туман, висевший над площадью. Подождав минут десять, Рикардо последовал за ним внутрь, дабы убедиться, что тот никого не привел с собой. В очередной раз убедился в том, что магазин его «Беретты» полон, патрон загнан в патронник, а предохранитель снят. Руки всё еще болели – от предплечий до ладоней на них красовались фиолетовые синяки, – но не настолько, чтобы помешать ему держать пистолет. Меццанотте засунул его обратно за пояс джинсов и вышел из машины.

Неторопливо шагая к воротам и оглядываясь по сторонам, он размышлял, чего именно жаждет. Справедливости или мести? На протяжении многих лет Рикардо часто представлял себе момент, когда наконец найдет убийцу своего отца. Он представлял, как скручивает руки за спиной убийцы, чтобы надеть на него наручники, или, сидя в зале суда, слушает, как судья зачитывает приговор. Но он не учел остроту чувств, которые охватят его, как только убийца перестанет быть абстрактной идеей и обретет имя и лицо, особенно если эти имя и лицо будут принадлежать не совершенно незнакомому человеку, а тому, кто всегда пользовался его любовью и уважением…

Как он поступит, если сейчас получит подтверждение вины Карадонны? Арестует его и потащит в полицейский участок, как и следует поступить, или, ослепленный яростью и ненавистью, выпустит в него весь магазин прямо на месте? Рикардо не знал. Честно говоря, если б он попытался заглянуть внутрь себя, то не смог бы предсказать, чем все закончится…

3

Вымытый ночным дождем мрамор гробниц и часовен ярко блестел в разреженном воздухе, все еще полупустынные гравийные дорожки были усеяны лужами, а верхушки деревьев – на «Монументале» не было кипарисов, вместо них были хвойные деревья, липы, тисы, кедры – шелестели на ветерке, демонстрируя насыщенный ярко-зеленый цвет. Прежде чем выйти к месту встречи, Меццанотте сделал широкий круг, осматривая окрестности, дабы убедиться, что его не поджидают неприятные сюрпризы. Прежде чем появиться, он некоторое время постоял, наблюдая за Карадонной издалека, спрятавшись за надгробием рядом с причудливой бронзовой статуей бородатого старика, лежащего полуобнаженным на каменной плите с двумя сложенными крыльями, растущими из спины, с длинной косой в руке и страданием на лице.

Стоя рядом с могилой человека, с которым он вошел в легенду и который, кстати, был шафером на его свадьбе, человек, возможно, хладнокровно убивший его, оглядывался по сторонам, время от времени поднимая рукав своего дизайнерского пиджака, чтобы посмотреть на часы. Признак нервозности или просто оправданное нетерпение из-за опоздания Меццанотте?

Широкие плечи, волевая челюсть, непокорная челка на лбу… Его кинозвездная красота обременилась морщинами и несколькими лишними килограммами. Ходили слухи, что в лучшие годы Томмазо достаточно было лишь бросить на женщину взгляд своих ясных, дерзких голубых глаз, чтобы она его захотела. Даже Аличе однажды, будучи пьяной, призналась Рикардо, что, несмотря на его почтенный возраст, думает о нем.

Ни под мышками, ни за спиной у Карадонны не было никаких выпуклостей, указывающих на наличие оружия, но у Меццанотте все равно не было уверенности, что он не вооружен.

Когда он вышел к могиле отца, мышцы у него были настолько напряжены, что нормальная походка давалась ему с трудом.

– Извини, машина не заводилась. Пришлось «прикуривать» аккумулятор, – оправдывался Рикардо, на автомате обнимаясь с Карадонной.

– Ты все еще ездишь на этой развалюхе? Когда уже соберешься поменять ее на что-нибудь достойное? Погоди, я покажу тебе новый «Сааб», который недавно арендовал, – воскликнул Карадонна с веселостью, которая звучала немного искусственно.

Они поговорили о недавнем подвиге Меццанотте, но из-за неразговорчивости последнего тема вскоре была исчерпана.

– Так в чем дело, Кардо? – спросил Томмазо, став серьезным. – Почему ты так срочно захотел увидеть меня? И почему именно здесь?

Почему? По правде говоря, инспектор и сам толком не знал этого – идея пришла ему в голову внезапно, и он осуществил ее без раздумий. Возможно, он наивно полагал, что перед этой могилой будет труднее лгать о человеке, которого Томмазо предал и убил… Но, разумеется, сказал он вовсе не это.

– Я возобновил расследование смерти отца, – ответил Рикардо и быстро глянул на Карадонну, следя за его реакцией.

Тот выразил некоторое удивление, но не более того.

– Вот как? Я думал, уже нет надежды вывести этого ублюдка на чистую воду…

– У меня есть новая зацепка. Пока рано праздновать победу, но я думаю, что это действительно может к чему-то привести, – сказал Рикардо, не отрывая глаз от его лица.

Карадонна не дрогнул, даже чуть-чуть. Но если это был он, то, конечно же, знал, что это за зацепка и что она указывает в его сторону.

– Это прекрасная новость, – сказал он наконец, откинув со лба светлый локон, – но… ты уверен? Что