Шрифт:
Закладка:
Слушая все эти веселые сплетни, рассказываемые приближенными Наполеону, он частенько хохотал почти до слез, что с ним бывало крайне редко. Хотя на самом деле приходилось признать: на этом затерянном в океане острове, переполненном людьми, Император являл собою образчик добродетели на фоне всех этих попплтонов, горрекеров и бакстеров. И в глубине души, кто знает, может, даже завидовал какому-нибудь негоднику Горрекеру, который мог позволить себе затащить в постель смазливую служанку. Но только не Он, Император! Ущипни разок-другой разбитную горничную, и уже через месяц об этом раструбят все британские газеты, которые не преминут к тексту пририсовать озорную карикатуру, где Наполеона тянет за собой толстозадая прачка. И ведь такой абракадабре наверняка поверят! А потому приходилось держать себя в руках. И… сильно страдать.
Кто сказал, что императорам живется легче, нежели обычным обывателям? О бывших монархах говорить вообще не приходится.
Лишь воспоминания о днях минувших помогали Наполеону держаться на плаву. Даже если эти воспоминания были не самыми лучшими…
* * *
Бегство из России напоминало прыжок с тонущего корабля. В полночь 6 (18) декабря 1812 года Наполеон уже был в Тюильри. Через каких-то тринадцать дней, которые понадобились, чтобы из глухой Сморгони добраться до Парижа. Дважды по пути на него готовилось покушение, и оба раза злоумышленники оказались бессильны: возница так гнал лошадей, что невозможно было что-либо сделать. Десяток загнанных лошадей не в счет – впереди Императора ждали большие дела!
– Живей, Пьер, гони!..
И жесткий звук хлыста подтверждал: императорский дормез безостановочно мчится вперед. Хотя самому Пассажиру постоянно казалось, что повозка (о, ужас!) стоит на месте…
Мороз, погубивший армию Наполеона в России, теперь, как ни странно, был нужен ему здесь, в Париже: айсберг императорской власти, на вершине которого возвышалась могущественная фигура Наполеона, неотвратимо таял. Где-то в самом низу, у подножия этого айсберга, Императора могла ждать только позорная лужа. Допустить этого было нельзя. И Наполеон действовал!
Начинать следовало с армии. В январе 1813 года начальник Главного штаба маршал Бертье сухо отчеканил:
– Ваше Величество, армии больше нет…
Бертье озвучил то, что давно знал каждый: откуда быть армии, если она вся осталась там, в русских снегах?!
– Что будем делать, сир? – поинтересовался у патрона начальник штаба несуществующей армии.
– Начинать все заново, Бертье! – спокойно заметил Наполеон. – Мы потеряли в России армию, но сохранили честь. Вы же понимаете, mon cher, без армии с нами перестанут считаться. Не ровен час, зашевелятся союзнички…
Пруссаки, как и следовало ожидать, в который раз предали. Генерал Йорк, этот бездарный выскочка, настолько осмелел, что вдруг вспомнил о своем немецком происхождении. Хотя, плетясь всю Московскую кампанию вслед 10-му корпусу Макдональда, совсем, казалось, забыл, что он истинный пруссак. Хорошо попивать пиво на берегу Рижского залива, когда все проливают кровь в сражениях и мерзнут в русских чащобах…
Судьба наверстала с лихвой: при отступлении Йорк оказался в арьергарде. Именно поэтому пруссаки, окруженные противником, оказались в плотном кольце. Оставалось либо сдаваться, либо погибать. Умирать немцы точно не собирались, тем более что войне близился конец. Пришлось договариваться с русским генералом Дибичем. В результате переговоров в конце 1812 года между сторонами была подписана так называемая Таурогенская конвенция о взаимном нейтралитете. (Чувствуется опыт мудрого дипломата Кутузова!) Особенность данного соглашения заключалась в том, что оно было подписано без ведома прусского короля Фридриха Вильгельма III.
Зато об этом быстро узнали в Париже. Наполеон негодует и… радуется! Этот безумец Йорк ему здорово помог. Ибо, если б этого пруссака не было, его следовало бы придумать. Ведь генерал Йорк – это оправдание. На предательство пруссаков можно списать все! Русский мороз и предатель Йорк – вот те причины, из-за которых несчастным французам следует вновь затянуть пояса и мобилизоваться. Армия нуждается в новых рекрутах. Все солдаты остались лежать под снегом, в России. Для защиты Империи от варваров и прочих недругов необходимы рекруты, не меньше ста тысяч! Столько даст набор 1813 года. Но нужно гораздо больше. Великий законодатель, Бонапарт вертит законами по своему усмотрению. Наполеон издает манифест и срочно рассылает письма князьям Рейнского союза с требованием о помощи. Новый указ позволяет изменить возрастную планку для призыва. Это дает еще два раза по столько. И вот уже триста тысяч юнцов, готовых умереть за Францию и ее Императора!
Европейские вассалы поддерживают французов, собирают деньги и войско. Возмущенный прусский король отправляет мятежного генерала Йорка фон Вартенбурга в отставку; но тот уходить не торопится. Пруссия изменилась: немцы устали быть вассалами – они хотят мира и спокойствия. Им надоело воевать за чужие интересы.
Лживая свинья Меттерних беззастенчиво юлит, пытаясь помирить тех, кто непримирим, – Наполеона, царя Александра и пруссаков. Но сила инерции еще сильна: Священный союз и Пруссия пока что на стороне Франции.
Хотя факты не радуют. Первый же весенний смотр войск в Майнце показал, что от желаемых трехсот тысяч в строю от силы сто восемьдесят. Штабы обескровлены; военных хирургов – сосчитать по пальцам; на кавалерийские эскадроны без слез не взглянешь… Но у этого войска имелось главное – Император Наполеон! Разве семнадцать лет назад под Каннами ему было легче?
– Вперед, ребята! – обращается главнокомандующий к безусым солдатам. – Я поведу вас в бой как генерал Бонапарт!..
Но они как один кричат:
– Vivat l’empereur! Vivat l’empereur!..
Разгром в снегах России должен быть забыт навсегда. Громкие победы укорачивают память…
* * *
16 (28) апреля 1813 года в силезском Бунцлау от пневмонии скончался генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов. Русскую армию возглавил граф Витгенштейн. Правда, теперь он командовал объединенными русско-прусскими войсками (действовал совместно с Силезской армией генерала Блюхера). Однако новому главнокомандующему это не помогло.
20 апреля (2 мая) под Лютценом (юго-восточнее Дрездена) коалиционные войска сошлись с обновленной армией Наполеона. Вступив в сражение при численном превосходстве над корпусом Нея, Витгенштейн, растерявшись, потерял инициативу. Когда к месту битвы подошли основные силы французов, их противнику осталось только отступить за Эльбу. В сражении был тяжело ранен ядром в ногу начальник штаба Силезской армии генерал Герхард Шарнхорст (позже скончается). Саксония вновь оказалась под властью лояльного Наполеону короля Фридриха Августа I.
В войсках Наполеона царит оживление. Из уст в уста французские солдаты передают друг другу невероятную историю о том, как на второй день сражения при Лютцене их Император
