внушительная группа, возглавляемая Милем де Дорманом, канцлером Франции, и Арно де Корби, первым президентом Парламента. Из Турне они направили письма в три больших города с просьбой о выдачи охранных грамот. По их словам, они прибыли по поручению короля, чтобы заключить мир между фламандцами и их графом и выяснить, есть ли основания для слухов о том, что они ведут переговоры о союзе с Англией и передали примирительное письмо от Карла VI. Филипп ван Артевелде получил это послание в Генте. Он отправился в Уденарде, осада которого продолжалась уже пятый месяц, чтобы посоветоваться с капитанами фламандской армии. Все вместе они приняли курс, который должен был привести их к катастрофе и не приняли оливковую ветвь мира такой, какой она была. Похоже, они понимали, что прямой отказ рискует спровоцировать французское вторжение, но они были уверены в способности огромной массы людей, собравшихся под Уденарде, оказать французам отпор. Фламандцы убедили себя в том, что англичане, которые на самом деле были глубоко разделены во мнении о достоинствах союза с ними, настолько отчаянно нуждались в доступе к фламандскому рынку, что послали бы экспедиционную армию во Фландрию на любых условиях. Они также считали, что у них больше времени, чем было на самом деле. Филипп ван Артевелде, из Гента, написал французским комиссарам, что он не будет вести с ними переговоры, если они сначала не добьются капитуляции графских гарнизонов в Уденарде и Дендермонде и не откроют для судоходства реку Шельду. Комиссары смиренно ответили, что они лишь просят выдать охранные грамоты для обсуждения таких вопросов. Но Филипп повторил свой отказ. "Поверьте нам, когда мы говорим, что имеем в виду это, — написал им ван Артевелде, 14 октября, — ибо, хотя мы бедные и скромные люди, мы умеем говорить как принцы".

В тот же день фламандская делегация, которая должна была заключить соглашение в Англии, получила свои инструкции. Филипп не подавал признаков понимания того, что выживание его страны зависит от английской поддержки. Делегаты получили инструкции предложить англичанам военный союз на суше и на море, но только на жестких условиях. Среди прочего, они должны были потребовать выдачи всех изгнанников, бежавших в Англию от новых правительств городов. Они должны были настаивать на вывозе английской шерсти не в Кале а в Брюгге на три года, а затем в место, назначенное Гентом. Наконец, они должны были потребовать выплаты не менее 140.000 фунтов стерлингов, которые фламандские города, как считалось, одолжили Эдуарду III в 1340 году во времена Якоба ван Артевелде. Диктаторская власть, явно, вскружила Филиппу голову. Через три дня после получения этого документа, 17 октября, фламандские делегаты отправились в Англию[668].

Мнение во французском королевском Совете стремительно менялось против фламандцев. Между 5 и 10 октября 1382 года король покинул Монтаржи и отправился на север. На каком-то этапе до него, должно быть, дошли сообщения о событиях в Вестминстере, где английское правительство довольно открыто говорило о состоянии своих переговоров с Филиппом ван Артевелде. Примерно в середине октября двор достиг Компьеня, к северу от Парижа. Там и были получили резкие письма от Филиппа ван Артевелде. На этот раз в Совете, похоже, почти не было споров и наступление в Аквитании было отменено. Сбор армии был перенесен из Орлеана в Перон и Корби в северной Пикардии и назначен на конец октября. Для блокирования прохода войск из Англии вспомогательные силы были направлены в Теруан, в клин территории между Кале и каналом Аа, который обозначал западную границу Фландрии. Из осадной армии под Уденарде Филипп ван Артевелде бросил французам вызов. В письме советникам, находившимся в Турне, он заявил, что во Фландрии никогда не будет мира, пока граф пытается задушить торговлю Гента, удерживая гарнизоны на Шельде и если французская армия вторгнется, фламандцы разгромят ее, как они это делали раньше. Артевелде думал, как, возможно, и другие, о 1302 годе, о Битве шпор, когда ополчение фламандских городов уничтожило рыцарство Франции в битве при Куртре[669].

Послы трех Великих городов Фландрии прибыли в Вестминстер около 25 октября 1382 года. Их тепло встретили на улицах Лондона, где поддержка Гента была очень велика. Политики были более неоднозначны. Поддержка Палатой Общин Фландрского пути изменила мнение в Совете и укрепила противников Португальского пути. Но Джон Гонт не сдавался и действовал при поддержке своего брата и ряда других магнатов. Фламандцы, которые, похоже, не знали об этих разногласиях, были приняты Советом вскоре после их прибытия. На встрече присутствовали два дяди короля, Ланкастер и Бекингем, графы Солсбери и Кент, Саймон Берли и стюард королевского двора Джон Монтегю, а также ряд других советников. Должно быть, это была трудная встреча для Джона Гонта, но его положение облегчили экстравагантные требования, которые Филипп ван Артевелде поручил предъявить фламандским послам. Советники были ошеломлены требованием, что англичане должны заплатить 140.000 фунтов стерлингов за привилегию посылать военную помощь во Фландрию. Они стали улыбаться, пока зачитывалось послание, а когда фламандцы вышли из комнаты, они разразились хохотом. В начале ноября фламандцев сопроводили в Дувр, вручив им альтернативный проект договора для представления капитану Гента, который не содержал оскорбительных требований. Они добрались не дальше Кале, когда обнаружили, что их дорога домой уже перекрыт французской армией, собравшейся на границах Фландрии[670].

Карл VI прибыл со своей свитой в Аррас 1 ноября 1382 года и расположился в монастыре Сент-Николя, за северным пригородом. Там он принял Людовика Мальского, который принес знаки почтения как вассал сюзерену, которого этот гордец не оказывал королю Франции уже тридцать лет. Королю было всего четырнадцать лет, но, подобно Ричарду II в Англии, он уже был больше, чем богато одетая кукла на троне, формально председательствовавшая на заседаниях Совета, которая соглашалась с любыми решениями своих воспитателей. За свое короткое детство, в котором доминировали ритуалы и символы военной жизни, Карл VI научился любить атрибуты войны. Он был очарован доспехами и оружием и одержим поединками и турнирами. Каждый год, по мере его роста, для него изготавливали миниатюрный кольчужный доспех, а стальной шлем украшали золотыми геральдическими лилиями. Характерно, что, несмотря на возражения некоторых членов своего Совета, он настоял на том, чтобы лично принять участие в кампании против фламандцев. "Если я хочу царствовать в силе и славе, — сказал он, — я должен научиться военному делу". Карл VI был слишком мал после смерти отца, чтобы испытать разочарование от своего подчиненного положения при королевском дворе. Как и большинство малолетних королей, он был воспитан в возвышенном представлении о королевском величии, что могло быть неудобным для опытных военачальников и администраторов, управлявших от его имени. Это также могло породить сильный, бескомпромиссный гнев против мятежных подданных, о жизни и проблемах которых он почти ничего не знал[671].

На равнине к югу от Арраса маршалы начинали