Шрифт:
Закладка:
Договор между Кастилией и Португалией был окончательно заключен ранним утром 10 августа 1382 года. Условия были чрезвычайно благоприятны для Португалии. Было решено, что помолвка Беатрисы с сыном графа Кембриджа будет расторгнута, и вместо этого она будет обручена со вторым сыном кастильского короля, инфантом Фернандо. Поскольку Фернандо не исполнилось и года, Леонора получила гарантию длительного регентства после смерти мужа, с некоторой перспективой кастильской поддержки против ее внутренних врагов. Кастильцы согласились вернуть все, что они завоевали во время войны, включая крепость Алмейда, весь португальский флот, захваченный при Сальтесе, и всех военнопленных, оказавшихся в их руках. Английская армия должна была быть выведена из Португалии как можно скорее. Хуан I согласился предоставить корабли своего флота, чтобы перевезти их обратно в Англию. Англичане ничего не знали обо всем этом, пока утром 10 августа через их ряды не прошли герольды, провозгласившие мир. Они были поражены и кричали, что их предали. Солдаты бросали на землю свои шлемы и били по ним топорами, а граф Кембридж гневно заявил, что договор не имеет для него обязательной силы и если бы он не потерял большую часть своей армии, то продолжал бы борьбу с кастильцами в одиночку. А так он ничего не может поделать. В последующие недели Португалия завершила свою политическую переориентацию, отказавшись от повиновения римскому Папе и объявив себя сторонницей авиньонского. Граф Кембридж очень холодно расстался с королем. Некоторые из его гасконских солдат и английских лучников решили остаться и перейти на службу к португальцам. Большинство кастильских изгнанников, прибывших с ним в Португалию, также остались там, и некоторые из них позже заключили собственный мир с Трастамарской династией. Сэр Джон Саутери, лидер английских бунтовщиков в Вила-Висоза, бежал, чтобы не подвергнуться позору в Англии. Два года спустя его разыскали в Арагоне и похитили агенты английского правительства, но, судя по всему, он умер, так и не дождавшись отправки в Англию. Остальная часть английской армии последовала за графом Кембриджем на запад, в небольшой порт Алмада в устье Тежу напротив Лиссабона, чтобы дождаться отправки в Англию[658].
* * *
Дипломатическая конференция в Пикардии завершилась в начале августа 1382 года, в то время как тайные переговоры о Бадахосском договоре все еще продолжались. Французы, ожидавшие от конференции большего, чем англичане, гневно отреагировали на то, что они расценили как грубое нарушение. Примерно в середине августа 1382 года состоялось заседание Совета Карла VI, вероятно, в королевском замке Компьень на Уазе к северу от Парижа. Совет решил продолжить осуществление ранее принятого плана, приостановленного на время конференции, послать армию в Лангедок и вторгнуться в английское герцогство Аквитания. Нет никаких свидетельств разногласий или даже серьезных дебатов по этому вопросу. Если герцог Бургундский и предпочел бы карательную экспедицию против Гента, он, не стал настаивать на этом. Карл VI, который должен был принять номинальное командование армией, принял Орифламму в Сен-Дени 18 августа. Неделю спустя решение было объявлено в Париже на одном из тех театральных собраний, которые придавали вес многим великим моментам правления монархов династии Валуа. Молодой король восседал на троне в большом зале дворца на острове Сите в окружении своих дядей, герцогов Бургундского и Бурбонского, коннетабля Оливье де Клиссона, ведущих горожан Парижа и толпы советников, юристов и священников, когда Филипп Бургундский объявил, что англичане отвергли мир и перемирие, несмотря на щедрые территориальные уступки, которые были им сделаны. Король, сказал Филипп, намерен защищать свое королевство и вести войну с англичанами в Аквитании. Армия была созвана на сбор в Орлеан на 20 сентября[659].
Освободившись от ограничений мирной конференции и все еще не зная о катастрофе, разворачивающейся в Португалии, английские министры продолжали подготовку к экспедиции Джона Гонта в Гасконь и Кастилию. Старый капитан-наемник Карла Наваррского Бертука д'Альбре был послан в Памплону, чтобы убедить его открыть пиренейские перевалы для армии Гонта. Жеро де Менто, ветерану стольких бесплодных дипломатических миссий в Барселону, было поручено предпринять еще одну попытку заинтересовать осторожного короля Арагона. 9 августа 1382 года были опубликованы предписания о выборах нового Парламента, третьего за год, который, как ожидалось, одобрит эти планы и предоставит налоговые субсидии для их оплаты. Обе страны, казалось, двигались к решающему противостоянию на юго-западе Франции, первой крупной кампании там с 1377 года[660].
Джон Гонт провел сентябрь 1382 года в своих поместьях в Йоркшире, в то время как в Вестминстере усердное лоббирование южной стратегии, которым он и его сторонники занимались большую часть года, было прервано непредвиденными событиями. В середине месяца Луренсу Фогаса вернулся в Англию в сопровождении оруженосца из английской армии в Португалии и привез с собой неприятные новости о Бадахосском договоре. Реакцией герцога, когда ему принесли эти новости с юга, был упрямый отказ смотреть фактам в лицо. Он не хотел признавать, что это фиаско ставит под сомнение осуществимость его амбиций в Кастилии. Он даже не хотел признавать, что союзу с Португалией пришел конец и что дни графа Кембриджа в Португалии сочтены. Вместо этого он занялся набором подкреплений и попытался укрепить решимость своего брата. Фогаса, который так и не смирился с политическим разворотом своей страны и знал взгляды Фернанду I, вполне возможно, поощрял его в этом. Но для большинства наблюдателей должно было быть очевидно, что доводы в пользу отправки армии через Пиренеи были значительно ослаблены судьбой другой операции, которой Гонт надеялся сокрушить кастильского короля. В то время как судьба южной стратегии повисла в воздухе, северная стратегия процветала. Совет поддерживал контакт с Филиппом ван Артевелде. Хотя капитан Гента не смог приехать в Англию, в течение всего лета через Ла-Манш велась оживленная дипломатическая переписка. Три советника из Гента находились в Вестминстере в конце сентября. К концу месяца был готов проект договора между Англией и мятежными городами. Совет, который до сих пор имел дело только с агентами из Гента, предложил ему прислать делегацию, представляющую все три Великих города Фландрии, для заключения договора[661].
В этот момент в ситуацию вмешалась одна из самых необычных и противоречивых личностей конца XIV века. Генри Диспенсер, епископ Норвича, был мирским и ярким прелатом,
