если они не получат удовлетворения, направить оружие против короля Португалии. Солдаты сплотились вокруг Саутери и развернув знамя Святого Георгия в боевом порядке двинулись на Вила Висоза с криками: "Саутери! Саутери, отважный бастард!". Когда они приблизились к городу, их встретили на дороге маршал армии сэр Мэтью Гурней и два его капитана. Зачинщики бунта предстали перед графом в его покоях, но ему нечего было им предложить и в конце концов их убедили послать делегацию из трех человек, чтобы обратиться с петицией к королю Португалии. Фернанду I был встревожен перспективой бунта и вторжения английской армии в его владения. Он принял представителей этих бунтарей и пообещал, что в течение двух недель они получат свои деньги. И, чтобы выполнить это обещание, королевским офицерам пришлось реквизировать серебро из церковных сокровищниц. "Видите, к чему может привести небольшой мятеж", — заметил Саутери, когда делегаты вернулись с новостями[653].

На самом деле бунтовщики уничтожили последние осколки доброжелательности, которой англичане пользовались в Португалии. Сам Фернанду I остался верен союзу, несмотря на трудности, которые он ему принес. У него тоже был "крест Святого Георгия, начертанный на его сердце", как он позже сказал Луренсу Фогаса, но он больше не контролировал ситуацию. Его советники единодушно выступили против союза с Англией, когда он только был заключен, по причинам, которые в значительной степени подтвердились последующими событиями. Несколько дворян, таких как Жуан Ависский и будущий коннетабль Португалии Нуну Альвареш Перейра, наслаждались войной со смаком, которому они научились у своих английских наставников. Но большинство португальской знати считало конфликт с Кастилией бессмысленным и пагубным. Главной сторонницей союза с Англией была королева, которая убедила себя в том, что англичане дают лучшие, чем кастильцы, гарантии престолонаследия ее дочери. Этот расчет никогда не был очень реалистичным, и сейчас он казался особенно шатким. Армия графа Кембриджа была лишь тенью того, чем она была раньше, и, возможно, представляла большую угрозу для Португалии, чем для Кастилии. Обещанное Джоном Гонтом подкрепление было отложено до следующего года, и не было никакой уверенности в том, что оно прибудет даже тогда. Андейро все это понимал. Он был автором англо-португальского договора в 1380 году, но он утратил всю преданность, которую когда-то испытывал к Джону Гонту, когда тот связал свои планы с влиянием королевы. В июне Леонора уже искала альтернативного жениха для своей уже обрученной дочери. Кампания против Кастилии, вероятно, была бы прекращена еще до ее начала, если бы не страх португальского правительства перед английской армией на своей земле и ситуация, связанная с беременностью королевы. Что, если ребенок окажется мальчиком, и Фернанду I не отречется от него, и отстранит Беатрису от наследования Португалии? Тогда все тщательно продуманные планы последних двух лет пойдут прахом[654].

Город Элваш располагался на холме, увенчанном мощной крепостью XII века, над равниной Алентежу. Десять миль пшеничных полей и оливковых рощ отделяли его от реки Гвадиана и кастильского города Бадахос. Именно здесь 6 июля 1382 года английская и португальская армии наконец-то соединились. Но к этому моменту король был уже очень болен. Из-за вздутия живота ему было больно двигаться и трудно принимать посетителей. Он поселился со своими домочадцами в цитадели, а граф Кембридж занял доминиканский монастырь в нижней части города. Их армии держались на отдалении друг от друга. Португальские войска расположились лагерем вокруг города, в то время как английские расположились вдоль дороги на Бадахос. Оценки их численности разнятся, но, судя по всему, в распоряжении англичан было около 1.000 человек плюс пажи и слуги, а у португальцев — около 6.000 человек, поровну разделенных между кавалерией и пехотой. Армия Хуана I была значительно больше: около 5.000 человек, включая несколько французских отрядов, 1.500 легкой кавалерии и какого-то количества лучников и пехоты. Но она все еще находилась более чем в ста милях от Сьюдад-Родриго на севере[655].

Хотя против союзников не было никаких кастильских войск, кроме гарнизона Бадахоса, англо-португальская армия не предприняла попытки вторгнуться в Кастилию. Вместо этого ее командиры приняли предложение кастильцев устроить сражение на границе, как только Хуан I прибудет туда со своей армией. Кастильский король прибыл к Бадахосу только 31 июля. Рано утром вся англо-португальская армия выдвинулась к границе, чтобы сразиться с ним. Назначенное для сражения место было плоским участком открытой местности у небольшой деревушки Кайя, в трех милях к западу от Бадахоса. Союзники выстроились в боевые порядки: англичане — впереди, португальцы — сзади. Дон Фернанду I лично явился на поле боя, и стал посвящать в рыцари амбициозных молодых людей, англичан и португальцев, пока ему не указали на то, что он не имеет на это права, поскольку сам никогда не был посвящен в рыцари. Граф Кембридж вынужден был заменить его в этом, чтобы процедура посвящения в рыцари прошла правильно. Это был день, насыщенный символизмом. В первой линии сэр Томас Саймондс развернул кастильское знамя Джона Гонта, а англичане стояли за ним и ревели: "Кастилия и Леон за короля Джона, сына Эдуарда Английского". Затем они развернули знамя, подаренное Папой Урбаном VI в ознаменование крестового похода против кастильских приверженцев авиньонского Папы. На противоположной стороне поля никто не шелохнулся. Король Кастилии был представлен на поле боя одиноким павильоном, который был воздвигнут его офицерами утром. Вскоре союзники увидели, как кастильцы свернули его и удалились в сторону Бадахоса. Англо-португальцы простояв в строю несколько часов, в конце концов отошли к Элваш. Хотя они еще не знали об этом, кампания была завершена[656].

19 июля 1382 года королева родила мальчика, который умер через четыре дня. Принято считать, что ребенок был от Андейро, но король отметил его рождение и смерть экстравагантными проявлениями радости и печали, а Беатриса снова стала наследницей. Для более расчетливых людей в окружении королевы это событие открыло путь к примирению с Кастилией, которое, должно быть, планировалось в ее окружении в течение нескольких недель. Вероятно, что первые попытки к сближению были предприняты, когда кастильская армия двигалась на юг к Бадахосу в конце июля, и что несостоявшееся сражение при Кайя было не более чем фарсом разыгранным для англичан. Ясно лишь то, что вскоре после отступления от Кайя коннетабль португальской армии в сопровождении Гонсало Васкеса де Азеведу привез официальное предложение в штаб Хуана I. Затем последовали десять дней интенсивных переговоров. Португальские эмиссары получали инструкции в тайне. Чтобы не привлекать внимания англичан, они передвигались ночью с одним оруженосцем для сопровождения. Точный источник их инструкций остается загадкой. Позднее Фернанду I заявил англичанам, что не имел никакого отношения к переговорам. Это заявление было воспринято как уловка, призванная скрыть его смущение, но оно вполне могло быть правдой. Во многих высказываниях Фернанду I в это время чувствуется усталость и покорность. Он, конечно, не был неспособным понять, что происходит вокруг него, но его терзала боль, и он был не в состоянии противостоять