— об артиллерии. Потом Ворошилов предложил поблагодарить всех и закрыть заседание, а все остальное решить на следующий день.

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? — подал голос Сталин, который любил красивые жесты. — У нас ведь все уже предрешено. Нужно это сейчас же объявить.

Вернувшиеся из Испании получили новые воинские звания, но не очередные, а через одну ступень.

Комбриг Воронов, отправленный в Испанию с поста начальника 1-й Ленинградской артиллерийской школы, получил ромбы комкора и сразу стал начальником артиллерии Красной армии. Яков Смушкевич, как и Павлов, до Испании тоже был комбригом, а стал командовать всей военной авиацией. Начальником Академии Генерального штаба (!) стал полковник Иван Тимофеевич Шлемин, до этого всего лишь командир стрелкового полка. Павел Иванович Батов (будущий генерал армии) — до Испании командир полка, а после Испании — командир корпуса. Михаил Петрович Петров уехал в Испанию с должности командира учебного батальона 1-й механизированной бригады. Получил Золотую Звезду Героя и в сорок первом командовал уже корпусом, а затем генерал-майор Петров получил армию. Иван Терентьевич Пересыпкин в 1937 году был старшим лейтенантом. В мае 1939 года он стал наркомом связи, в июле 1941-го одновременно заместителем наркома обороны, в 1944-м — маршалом войск связи.

На совещании в Москве в апреле 1940 года, когда обсуждались уроки Финской кампании, выступал и командир 245-го полка Иван Павлович Рослый. На финский фронт майора Рослого прислали из Академии имени М.В. Фрунзе, где он учился. Полк хорошо себя проявил, Рослый сразу стал полковником и Героем Советского Союза.

На совещании новоиспеченный полковник сказал:

— Мы давали такой замечательный артиллерийский огонь в течение двух часов и двадцати минут, что этот огонь можно было и в музыке воспевать, если бы был композитор.

Сталин одобрительно заметил:

— У артиллерии есть своя музыка. Правильно, есть.

После совещания Рослого вызвал заместитель наркома обороны и начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА Щаденко:

— Вы, товарищ Рослый, назначены командиром 4-й стрелковой дивизии.

А Иван Павлович и полком командовал всего три месяца. Фактически из командиров батальона он сразу был произведен в комдивы. Так делались карьеры в эпоху массовых репрессий.

Расстрелянных и посаженных заменяли досрочными выпусками слушателей военных академий. Закончить образование им не давали (Военно-исторический архив. 2000. № 14). Их сразу назначали на высокие командные и штабные должности.

Одни, одаренные от бога, наделав ошибок, набираясь опыта и знаний, соответствовали своим высоким званиям. Другие становились жертвами новых репрессий в армии. Третьи так и не смогли справиться с новыми должностями. Иногда такие назначения оканчивались катастрофой для целых фронтов...

Не стоит думать, что генерал Павлов не пытался приготовиться к войне. Получая предупреждения разведки о подготовке немцами войны, он обратился в Москву за разрешением выдвинуть войска вперед и занять полевые укрепления вдоль границы. 20 июня он получил шифротелеграмму за подписью заместителя начальника оперативного управления Генерального штаба Василевского: просьба доложена наркому. Тимошенко ответил отказом: предложенная мера может вызвать провокацию со стороны немцев.

В живой силе, по количеству танков и самолетов Западный округ имел очевидное превосходство над противником — группой армий «Центр». Но наступающие немецкие части были готовы к боевым действиям технически и тактически. А им противостояли войска, не готовые к войне и не собиравшиеся воевать.

«К началу войны войска округа находились в стадии оргмероприятий. Формировались пять танковых корпусов, воздушно-десантный корпус, — вспоминал бывший заместитель начальника оперативного отдела штаба округа генерал-майор Б.А. Фомин. — Поступление материальной части шло медленно... Авиация округа находилась в стадии обучения летного состава на поступающей новой материальной части, но переобученных экипажей было мало».

Командование округа не имело плана обороны. Оборонительные действия рассматривались как короткая прелюдия перед началом наступления. И это не вина командования фронтом. Такова была стратегия Красной армии. Разговоры об обороне воспринимались как преступное «пораженчество».

Но Павлов и его подчиненные тоже совершили свою порцию ошибок. За несколько дней до войны всю артиллерию отправили на стрельбы за несколько сот километров от будущей линии фронта. Медленно строились оперативные аэродромы, поэтому потери авиации на Западном фронте были больше, чем у соседей. Почти вся авиация была уничтожена на земле — ее некуда было рассредоточить.

На вероятном направлении продвижения противника не оказалось минных полей. Не подготовили к взрыву мосты через пограничные реки, и немецкие танки спокойно перешли по мостам через Буг. Не охранялись линии связи, немцы легко их уничтожали.

Неумение воевать выявилось в первый же день.

Вечером 22 июня командующий фронтом Павлов, член военного совета Фоминых и начштаба округа Климовских отправили в войска шифротелеграмму:

«Опыт первого дня войны показывает неорганизованность и беспечность многих командиров, в том числе больших начальников. Думать об обеспечении горючим, снарядами, патронами начинают только в то время, когда патроны уже на исходе, тогда как огромная масса машин занята эвакуацией семей начальствующего состава, которых к тому же сопровождают красноармейцы, то есть люди боевого расчета.

Раненых с поля боя не эвакуируют, отдых бойцам и командирам не организуют, при отходе скот, продовольствие оставляют врагу...»

Что было главной причиной этих непростительных ошибок, удивительной беспечности и, скажем прямо, нежелания или неумения исполнять свои обязанности?

Командование и войска — веря Сталину — пребывали в уверенности, что войны не будет. Потому и не были морально готовы к тяжелому ратному труду, не могли организовать оборону, сопротивляться, как положено солдатам.

Сказались годы репрессий, которые не только лишили вооруженные силы профессионалов, но породили страх перед нарушением приказа. Генералов так долго учили не проявлять инициативы, что они терялись в горячке боя.

Вот факт, на который часто ссылаются. Осенняя проверка 1940 года показала: из двухсот двадцати пяти командиров полков в западных военных округах только двадцать пять окончили нормальные военные училища.

Общие данные об образовательном уровне командного состава армии (см. сборник «Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы») на 1 января 1941 года таковы:

  С высшим военным образованием Со средним образованием С ускоренной подготовкой Без военного образования Командиры корпусов 55 50 — — Командиры дивизий 142 217 — — Командиры полков 260 1099 471 3

Таблица показывает, что абсолютное большинство командиров в звене полк—корпус имели всего лишь