Мы с Двэйном переглянулись, не понимая: она просто запугивает девочку или говорит серьезно. Но, к слову, эту девочку сложно было напугать.

– Странно, что вы их закапываете. Надо сжигать, чтобы никто больше не болел, – умудренным тоном заявила она.

Вэнди дернула ее за руку и натянуто улыбнулась Надин:

– Извините, мы бежали из четвертого и многого там насмотрелись. Ей просто нужно немного отдохнуть.

Женщина кивнула, хоть и не выглядела оскорбленной.

– А разве мы можем там жить? – спросила Саша. – Если там были больные.

– Они там не были, – махнула рукой женщина. – Они заболели в джунглях и попадали, не дойдя до дома. К тому же на предметах лихорадка не держится. Идемте, они вам подойдут.

Она подвела нас к одинаковым кирпичным постройкам с маленькими окошками.

– Три домика, как раз хватит.

– Как странно, что все они стоят рядом, – мрачно произнес Шон.

– Это было большое семейство, – объяснила Надин. – Здесь жили несколько поколений.

– И любовницы, – со смешком добавила Саша.

– Конечно, – кивнула женщина, и смех прервался. – Когда были беременны, они всегда жили с семьями мужчины. Так положено. Вам всем хватит места. Вот только… ваше оружие. Его придется сдать.

Мы тут же напряглись, и Двэйн покачал головой:

– Мы только что выбрались из города преступников. Неужели вы думаете, что мы так быстро будем готовы рискнуть своей безопасностью?

– Неужели вы думаете, что мы рискнем своей? – с кривой усмешкой спросила Надин. – Вы теперь часть нашей семьи. Мы привыкли доверять друг другу. И мы не ходим с оружием в руках.

Она махнула рукой, и из-за домов вынырнули два человека. Черные накидки и глубокие капюшоны. Мы застыли, напряженно разглядывая то ли стражей, то ли служителей – уже непонятно было, как их называть. Они подошли вплотную, вытянули вперед руки и принялись молчаливо ждать. Двэйн колебался, но, окинув взглядом окрестность, вдруг кивнул и вытащил свой пистолет. Я огляделась по сторонам: за домами стояли и другие стражи. Такие же укутанные и неподвижные, как эти. Тяжело вздохнув, я потянулась за своим пистолетом.

– Мне это не нравится, – прошептала я.

– Дай им то, что они хотят, – едва слышно ответил старший. – И тогда они не будут думать о другом.

– Хотела бы я знать, что ты имеешь в виду, – пробурчала я.

Он чуть склонился, слишком усердно пытаясь отстегнуть с пояса широкий нож, и повернул голову на меня:

– Дети – великое богатство, не так ли? – он чуть заметно мне улыбнулся, и я приложила все усилия, чтобы не скосить глаза на Джоанн.

Оружие было сдано в руки стражников, и они исчезли так же быстро и неслышно, как и появились.

– Что ж, отлично! – улыбнулась Надин. – Добро пожаловать в семью!

Мы дружно улыбнулись в ответ.

Глава 33

Наши способности как человечества развиваются быстро. Мы способны учиться, способны адаптироваться к тому, что окружает нас, и способны это самое окружение менять. Вот, к примеру, мы не можем возродить многие достижения прошлых лет – самолеты, метро, поезда, но мы перенаправляем свою энергию в другое русло и создаем мощные компьютеры и уникальную, без сомнения, защитную систему. Мы все еще совершенствуем ее, боремся за ее усиление, но она уже превосходит все наши ожидания. Мы провели много опытов и довольны результатами. Такой действенной системы еще никогда не существовало за всю историю!

Из интервью советника седьмого Объединения, первый год существования Пустоши

Что приходит вам в голову, когда кто-то произносит слово Круг? Вероятно, сначала вы представите солнце, или любимую тарелку, или, может быть, луну. И только потом вспомнятся стены и стражники, черные капюшоны служителей, разговоры о ликах, Древе, вспомнится метка у тебя на плече, если она, конечно, имеется. В общем, в голову приходит все странное, таинственное, пугающее – аура, которая окутывает этот берег еще из рейтских легенд. Но никогда ты не представишь пир, громкие веселые песни и пляски охмелевшей толпы. Я этого не представляла.

Вечерний праздник устроили в нашу честь. По словам Надин, так мы могли лучше и быстрее познакомиться с местными жителями и, так сказать, влиться в коллектив, пока он вливает в себя бочки алкоголя. Праздник проходил в Доме Собраний – длинной одноэтажной постройке с высоченным потолком и всего одним огромным залом, который мог вместить в себя всю деревню. Здесь решали вопросы о проблемах поселения, сменяли старост, проводили свадьбы, провожали в последний путь, нарекали малышей и устраивали танцы. Это было сердце деревни, место, где сосредоточилась вся жизнь.

Поначалу я чувствовала себя неуютно. По периметру зала расставили нескончаемо длинные столы, оставив немного пустого пространства у левой стены – чтобы там разместились музыканты. Нас же усадили в самый центр, рядом со старостой, чтобы как можно больше людей могли на нас посмотреть. За нашими спинами яростно пылал камин, нагревая их своим жаром. Над головами горели свечи, добавляя залу не только света, но и излишнего тепла и сладковатого запаха. Народ бесконечной вереницей заполнял комнату. Грохотали музыканты, кричали дети, раскатывался безудержный хохот, разговоры сливались в один нескончаемый гул. И к сладковатому дурману свечей примешивались ароматы жареного мяса, по бокам которого стекал обжигающий сок, душистый запах хлеба, толстые серые ломти которого накладывались в тарелки опасными горками, кислота коричневой воды, которую щедро разливали из кувшинов и бочек, и запах пота пьянеющих и танцующих людей.

Еда была восхитительной, тут ничего не скажешь. Мы так отвыкли от нормальной пищи, что простая картофелина и кусок свежего хлеба казались вкуснее любых изысков. Я заметила, как Джоанн даже умыкнула несколько штук себе в карман, но не стала упрекать ее в этом. Еще тут был странный суп, пахнущий чем-то острым и пряным, отчего хотелось чихать, и странные фрукты с колючей шкуркой, плотными листьями на верхушке и желтой кисло-сладкой мякотью. Раньше мы никогда даже не могли вообразить существование таких плодов.

Но меня смущали окружающие нас