В основе аргументов Джорджа лежало новое определение капитала и воскрешение старой либеральной враждебности к земельной аристократии. Вместо того чтобы делить мир на труд и капитал, Джордж разделил его на землю и труд. Под землей он понимал "все природные возможности или силы", включая уголь, минералы, нефть и любые другие природные ресурсы, существующие отдельно от человеческого труда. Говоря о городской земле, он имел в виду пространство. Под трудом он подразумевал "все человеческие усилия". Труд и капитал - законсервированные проявления труда - были "различными формами одного и того же - человеческого усилия". Оба они были социальными, вытекающими из отношений обмена и потребления.32

Соединив капитал и труд, Джордж не видел между ними неизбежного конфликта. Он считал капиталистов полезными, а прибыль на капитал - оправданной. Он выступал против забастовок и подоходного налога, но осуждал монополию, которая представляла собой капитал в больших массах и "часто использовалась для развращения, грабежа и разрушения". Монополия вытекала из гораздо более фундаментальной проблемы: собственности на землю, которая была "источником всех богатств и ... полем всего труда".33

Не считая землю и природные ресурсы капиталом, Джордж отличался от большинства экономистов, как тогда, так и сейчас, которые понимали под капиталом, как резюмировал экономист XXI века Томас Пикетти, все "нечеловеческие активы, которыми можно владеть и обмениваться на каком-либо рынке". Согласно этому определению, капитал состоял из всех экономических активов, кроме человеческого труда, если только человеческий труд не находился в собственности, покупался и продавался как раб. Капитал мог не только увеличиваться или уменьшаться в количестве, но и меняться в натуральном выражении. Одним из главных последствий индустриализации стало то, что сельскохозяйственные земли, хотя и сохраняли свою значимость, составляли все меньшую часть капитала, в то время как здания - как фабрики, так и жилье в новых городах - другие объекты инфраструктуры и финансовые инструменты, в частности облигации, стали более ценными, чем земля, примерно к 1880 году.34

В более привычных экономических терминах Джордж хотел отменить налог на труд и оборотный капитал - дома и фабрики, домашний скот, машины, - в то время как земля и ресурсы, такие как уголь, нефть, леса и полезные ископаемые, облагались высоким налогом. Джордж считал собственность на землю корнем всех зол, потому что она всегда будет порождать "собственность людей", которым для жизни нужен доступ к земле и ресурсам. Без доступа к земле и ресурсам "номинально свободные работники вынуждены, конкурируя друг с другом, отдавать в аренду все, что они зарабатывают сверх прожиточного минимума, или продавать свой труд за зарплату, которая дает им прожиточный минимум". Это, по его мнению, и есть рабство, которое он определял как "принуждение людей к труду, но при этом отбирание у них всего продукта их труда, кроме того, что хватает на пропитание". Свои реформы он связывал с борьбой против рабства: "Если несправедливо рабство, то несправедлива и частная собственность на землю". Джордж не выступал за покупку или конфискацию земли государством; он просто организовал бы налоговую систему "для конфискации ренты" - незаработанного дохода, получаемого от владения землей.35

Джордж утверждал, что в отличие от всех других форм капитала - машин, заводов и зданий - земля не обесценивается и не теряет своей полезности. Рост численности населения только повышает ее стоимость без каких-либо трудовых затрат со стороны владельцев. Те, кто владел землей, получали незаработанный прирост в виде ее арендной стоимости; в идеале государство должно было владеть всей землей и сдавать ее в аренду гражданам по мере необходимости. Но поскольку большинство земель уже находилось в частной собственности

ВСЕ РАБОТАЮТ НА ВАКАНСИИ J.OT.

заплатил за этот лот 3600 долларов и будет держать до

стало возможным благодаря присутствию этого сообщества

получить 6000 долларов. Прибыль является незаработанным приращением

и предприимчивость его жителей. Я получаю прибыль, не зарабатывая ее. О лекарстве читайте

Этот рекламный щит отражает аргумент Генри Джорджа о том, что американская экономика вознаграждает спекуляции с ресурсами - землей, минералами и другими природными богатствами, - которые должны быть доступны тем, кто готов их использовать, при этом облагая налогом труд и производительную собственность. Стоимость участка росла, даже если его владелец ничего не делал для его улучшения. Джордж предлагал ввести единый налог, который бы в значительной степени облагал неосвоенные ресурсы, находящиеся в частной собственности. Электронные коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки. ID 1160280.

рук, он предложил ввести единый налог, который оценивал бы землевладельцев в размере арендной стоимости их земли за вычетом улучшений. Налог устанавливался по таким ставкам, чтобы заставить тех, кто держит землю или другие ресурсы для спекуляций или удовольствия, продать их тем, кто вложит их в производство. Это был налог по принципу "используй или потеряешь". Все остальные налоги были бы отменены. Улучшения не облагались бы налогом, так что действующая ферма облагалась бы только "стоимостью пустой земли". В результате произойдет перераспределение богатства, поскольку и капитал, и труд получат доступ к производственным ресурсам. Реформа ликвидировала бы "опасные классы", которыми были "очень богатые и очень бедные". 36

Джордж апеллировал к мелиоративному и оптимистическому духу, который питал либеральные и евангелические реформы до Гражданской войны, но он также связывал американские реформы с транснациональной земельной реформой, особенно в

Великобритания и Британская империя. Бедность, утверждал Джордж, не является медленной сортировкой пригодных и непригодных или результатом моральных недостатков бедняков. Вполне конкретные и поддающиеся изменению человеческие причины порождают порок и несчастье: "невежество и алчность, ... плохое правительство, несправедливые законы или разрушительные войны". Учитывая возможности Земли, провозглашал он, "Земля в целом еще очень мало населена".37

Книга "Прогресс и бедность" нашла отклик как в старой идеологии свободного труда, так и в зарождающемся антимонополизме. Проза Джорджа колебалась между педантизмом и афоризмом, но когда риторика взлетала вверх, она улавливала время: "Разве это легко, что труд должен быть лишен своего заработка, в то время как жадность накапливает богатство?". Если следовать его рецепту, писал Джордж, "общество... приблизится к идеалу джефферсоновской демократии, к земле обетованной Герберта Спенсера, к отмене правительства. Но правительства только как направляющей и репрессивной силы. В то же время, и в той же степени, для него станет возможным осуществить мечту о социализме". Он рассматривал свою программу как логическое продолжение и поощрение прежней Америки. В аргументации, предвосхитившей Фредерика Джексона Тернера, Джордж объяснял превосходство существующих американских "условий и институтов" обилием, дешевизной и плодородностью земли, открытой для иммигрантов. Но "республика вступила в новую эру, эру, в которой монополия на землю будет проявляться с ускоряющимся эффектом".38

Утверждение, что старые американские условия исчезают, а вместе с ними и лучшие