Дикая направилась проверить целостность яблока, пока я, ошарашенная столь быстрым успехом, стараясь не сорваться на улыбку, осталась дожидаться оглашения результата на месте.

Вытащив из пня стрелу, она взяла яблоко и осмотрела его.

– Я попала?! Ведь так?! – мой голос не скрыл мою победоносную радость.

– Задела, – не особенно радостно отозвалась Дикая, после чего выбросила яблоко через плечо в высокую траву. – Собери все стрелы и не забудь забрать лук.

Йес! И третья стрела не понадобилась.

Распорядившись насчет оружия, Дикая отбросила на пень принесшую мне победу стрелу, после чего свободным шагом направилась в сторону Ночлежки, единожды поведя своим перемотанным плечом. Интересно, что же с ней сегодня произошло…

Проводив оппонентку взглядом, я подошла к пню и, вырвав из него первую стрелу, и подобрав вторую вместе со стрелой инструктора, ещё раз бросила взгляд в сторону удаляющейся спины Дикой. Она уже отошла достаточно далеко, чтобы не видеть, что именно я держу в руках. Решив так, я полезла в траву, примерно в том направлении, в котором Дикая отбросила яблоко. В душе всё отчётливее шевелились подозрения…

Спустя полминуты переживательного приминания травы наконец отыскав заветное яблоко, я убедилась в правдивости своих подозрений. На кожуре яблока не было ни единой царапины. Скорее всего, стрела просто коснулась его древком или оно подпрыгнуло от вибрации… В любом случае, условленной царапины на яблоке не осталось.

Что это? Внезапное великодушие или… Продуманная подстава?

День 6.

Мне снился странный, цветной сон. Он состоял из обрывков воспоминаний. Всё началось с кратера, в который мы с Конаном прибыли на дрезине. Мы так громко смеялись, что разбудили эхо. Потом, спустя много дней, мы оказались в этом же месте, вокруг цвели голубые цветы, похожие на гортензии. Нам было хорошо и мы были близки… После привиделся фундаментальный ярус, бар “Поющий Поэт”, читающий Байярд, а рядом с ним Хуффи отчего-то с окровавленным лбом, Айзек набивал себе татуировку на предплечье – слово “отступница”… За этой картинкой явился образ Лив. Клацнув белоснежными зубами, она ухмыльнулась мне и, развернувшись, ушла прочь, оставив меня замерзать в холодной пещере, в которой вдруг объявился огромный серый волк, размером с медведя. Он стал заботиться обо мне и благодаря этой заботе я не только выжила, но стала возрастать в своей силе…

Я резко распахнула глаза от ощущения лёгкого постукивания по плечу. Утренние сумерки только начали разливаться по пространству Паддока, надо мной стояла Дикая и аккуратно постукивала моё плечо оперением стрелы:

– Просыпайся. Пора.

Утро было серым, но едва пробивающиеся через плотную пелену облаков лучи солнца, скользящие с востока, давали хотя слабую, но всё же надежду на тёплый день.

Мы дошли до Мастерской, дверь которой запиралась всего лишь на деревянную палку, вставленную в специально предусмотренный в откосе паз. Войдя внутрь Мастерской, Дикая сняла со стены один лук и один колчан, который сразу же ловко наполнила двадцатью пятью стрелами, после чего протянула их мне вместе с практически пустым, мешковатым рюкзаком, содержимое которого я не стала проверять – просто поочередно повесила за спину всё протянутое мне.

– Не обольщайся, – встретившись со мной взглядом, вдруг нарушила тишину охотница. – Скорее всего, это твой первый и последний заход в Тёмный лес.

– От чего это зависит? – наблюдая за тем, как она берет со стола пустую пластмассовую десятилитровую бутыль, решила уточнить я.

– От того, как пройдёт сегодняшний день. После будет принято решение относительно того, зайдешь ли ты в лес снова.

– И кем же оно будет принято?

Мне казалось, что я знаю ответ на этот вопрос, поэтому я задала его с лёгкой ухмылкой на губах, но ответ оказался не таким, какой я ожидала услышать:

– Оно будет принято мной, тобой или теми обстоятельствами, с которыми мы сегодня столкнёмся.

Я думала, что после первого варианта иных не последует. Но они последовали. И это напрягло меня даже больше, чем если бы вариантов не было названо вообще.

Мы зашли в первую полосу темноты леса. Ощущение было такое, будто из предрассветных сумерек мы нырнули прямиком в вечерние, где-то между потеряв полноценный день. Пройдя около ста метров вглубь леса я оглянулась, но уже не смогла рассмотреть поляну из-за густо растущих сосен, елей и ещё каких-то очень странных деревьев, пород которых я не могла определить, потому как впервые видела подобные. В той части Канады, в которой я родилась, жила и выживала, подобных деревьев не росло.

– Расслабься, – видимо заметив мой брошенный назад взгляд и после его блуждание по макушкам подпирающих небеса деревьев, вдруг подала голос Дикая, и я отметила, что мешаясь с лесной “глухотой” её голос зазвучал неестественно приглушенно. – Внутри повеселее. Первая полоса, метров пятьсот, сплошная хвоя, но дальше пойдёт, в большинстве своём, лиственница, так что в солнечную погоду в глубине леса достаточно дневного света.

Она сказала мне расслабиться, но сама была напряжена. Я видела это по её аккуратным шагам, виртуозно выбирающим наименее шумную область для постановки стопы, по тому, как она прислушивалась и бросала взгляды по сторонам, по её рукам – лук она несла не за спиной. Заметив эту деталь с луком, я решила тоже взять в руки своё оружие и сняла его с плеч.

В кустах шуршали мыши, под ногами хрустели бурые еловые иглы, где-то над головой периодически подавали громкие пения, больше походящие на короткие вскрики, неизвестные мне птицы, которых я никак не могла выхватить взглядом…

Расслабиться не получилось.

Мы остановились примерно спустя пятьсот метров, ровно в том месте, в котором хвойная полоса резко прерывалась, уступая место лиственнице. Здесь были хаотично разбросаны высокие и поросшие густым мхом тёмно-зелёного цвета камни. Где-то совсем рядом слышалось едва уловимое шуршание воды. Остановившись, Дикая обернулась к хвойной полосе и, закрыв глаза, около десяти секунд прислушивалась. Когда же она открыла глаза, по её проскользившему мимо меня взгляду я поняла, что пока что беспокоиться не о чем.

Убедившись в безопасности обстановки, Дикая поспешила зайти за ближайший к нам высокий камень, и я последовала за ней. Как только мы оказались по другую сторону камня, я сразу же увидела источник воды: он пробивался прямо из середины каменной глыбы. Осмотрев поверхность каменной породы, я сделала вывод, что, скорее всего, вода, выходя из-под земли, проходит через полое нутро камня, после чего вытекает из его бока. В камень был вбит железный колышек,