Шрифт:
Закладка:
Бросок вперед, на костяшках вибрирует уже готовый сорваться с них «Молот»… Никого! База пуста!
Подскочив к флагу, я выдернул древко из гнезда, и над площадкой тут же заверещал пульсирующий сигнал тревоги. Сирена выла, трибуны орали, комментатор что-то кричал, а я уже несся назад, закинув развевающееся красное полотнище за спину.
Пажи — сколько бы их ни осталось на ногах — наверняка забыли обо всех прочих делах и рванули на перехват.
Но слишком медленно.
Скользнув вдоль стены по левому флангу, я свернул и снова сместился в центр. Впереди мелькнула фигура в красном, но я уже ушел вправо, и его элемент — то ли Молот, то ли Плеть — снес перегородку где-то позади.
Так, теперь бы на второго не нарваться…
В коридор, ведущий прямиком к нашей базе, мы с пажом выскочили одновременно. Он был готов к встрече и даже ударил первым. Я не стал тратить время на Щит, и просто отвел удар в сторону чистой энергией, заставив карбон за спиной жалобно застонать. Поняв, что промахнулся, паж собрался угостить меня Плетью, но я не дал ему такой возможности. Зацепил под ноги древком флага, накрыл сверху Молотом, перемахнул через распластавшееся на полу тел и выскочил на пятак базы.
— Сзади!
— Лови!
Два возгласа, Камбулата и мой, прозвучали одновременно. Размахнувшись, я бросил товарищу флаг, словно копье. Упал на пол, разворачиваясь на спину, и ударил с двух рук одновременно. Похоже, этот красноперый в команде исполнял роль «танка». Щит выдержал, но самого парня протащило метра полтора и вдавило в перегородку. Но на этот раз хруст карбона я уже не услышал: над площадкой загремели фанфары, сообщая, что флаг противника встал рядом с нашим.
Есть! Есть, твою мать!
— Раунд! — запоздало закричал явно обалдевший от такого зрелища комментатор. — Досрочную победу одерживает команда синих!
— Вовка! Вовка, моя ты красота! — Медведь, забывший, что еще пять минут назад был готов спустить на меня всех собак, подскочил, сгреб нас с Камбулатом в объятия и стиснул так, что аж кости затрещали. — Всех троих вынес! И флаг! Ты понимаешь, что это значит, матрос⁈
— По результатам матча, в дисциплине «Боевое применение» команда Морского корпуса получает десять очков! — спешил объяснить голос комментатора. — Таким образом, по результатам общего зачета, команда Морского корпуса выходит на первое место и побеждает в турнире!
— Да! Да! Да-а! — вопили Камбулат с Медведем, и им вторили не только наши спортсмены на лавках, но зрители с трибун. — Кубок! Это кубок, братишка!
Получилось! Ведь получилось же!
Теперь главное, чтобы Распутину не взбрело в голову посмотреть записи с турнира. Иначе у него наверняка возникнут вопросы.
И я не уверен, что уже готов на них ответить.
Глава 8
Награждение вышло напыщенным и пафосным — в общем-то, как ему и положено. Нас всех загнали на трибуну, распорядитель произнес речь минут этак на десять, что-то сказал Медведь, которому, как капитану сборной, торжественно вручили кубок… Я особенно не вникал. Единственное, чего мне сейчас хотелось — оказаться как можно дальше от света софитов и десятков, если не сотен, камер и фотоаппаратов, нацеленных на арену Дворца Спорта.
Не высовываться, ага…
Когда я спускался с «пьедестала», взгляд вдруг зацепился за весьма эффектную блондинку, стоящую у самого ограждения и очень внимательно смотрящую на меня. В чертах девушки было что-то знакомое, только я не мог понять, где и когда я мог ее видеть.
Стоп! Да это же Полина, моя двоюродная сестра! Ну, точнее, двоюродная сестра Владимира. Она изрядно повзрослела, сменила цвет волос с темно-русого на платиновый блонд, но это определенно была та же девушка, что я видел на фотографиях, когда гостил в родовом поместье в Ростове.
Пришла поболеть, значит?
Строгая охрана старалась никого не пускать к самой арене, но для симпатичной девушки, видимо, сделали исключение. Я махнул товарищам, мол, сейчас догоню, и подошел к ограждению.
— Привет! — поздоровался я. — Ты ведь моя сестра?.. Ну, в смысле — двоюродная? Я — Владимир Острогорский.
Прозвучало все это наверняка глупее некуда: если уж Полина пришла не просто посмотреть соревнования, а именно ко мне — наверняка и без дурацких пояснений знает все, что я сказал.
— Я — твоя сестра, — улыбнулась она.
Охрана покосилась, но ничего не сказала. Вот только мое отклонение от курса заметили не только суровые здоровяки в штатском: многочисленные репортеры тут же нацелили камеры на нас, и я поморщился.
— Слушай, давай встретимся у кафетерия, минут через десять, хорошо? — Я огляделся по сторонам, сердито щурясь от вспышек. — А то здесь и не поговорить толком.
— Да, конечно. — Полина улыбнулась, но как-то очень невесело. И кивнула. — Буду ждать!
— Я быстро!
Я помахал ей и трусцой побежал догонять остальных.
— Это что еще за барышня? — Камбулат, от которого не ускользнула моя задержка, ухмыльнулся. — Уже обрастаешь поклонницами? Сказал ей, что у тебя девушка есть?
— Да ну тебя! — я шутливо пихнул его в бок. — Сестра это моя. Двоюродная.
— Ух ты! — Камбулат вскинул брови. — Симпатичная. Познакомишь?
— Мне бы самому с ней познакомиться для начала, — хмыкнул я. — Десять с лишним лет не виделись. Слушай, я сейчас переоденусь и сбегу ненадолго, прикроешь, если что?
— Да не вопрос. Только сильно там не задерживайся.
— Спасибо!
Я быстро переоделся, выскользнул из раздевалки, и, пройдя через технический коридор, оказался в фойе. Кафетерий в длинной широкой «кишке» вокруг арены был не один, и поиски немного затянулись: Полина обнаружилась в третьем по счету. Она стояла у высокого столика, на котором исходили паром два стаканчика с кофе, и сосредоточенно набирала что-то в телефоне. Вид у нее при этом был сосредоточенный и напряженный — даже губу нижнюю закусила.
Я подошел и тихонько кашлянул. Полина вздрогнула, убрала телефон и повернулась ко мне.
— Ну, привет, сестренка, — улыбнулся я.
— Привет… — Обниматься будем?
А почему бы, собственно, и нет?
Ей даже не пришлось вставать на цыпочки: внешность Полина явно унаследовала от покойной
