Хоть кто-то в этом городе не забыл мои уроки… Впрочем, пока слова гардемарина оставались лишь словами. И даже располагая тремя сотнями лучших во всей Империи вояк, он не знал, когда и кого нужно бить. И мне, пожалуй, было нечего ему подсказать: Распутин, конечно же, играл всем этом бардаке немалую роль, но уж точно не главную.

— Вы правы, — кивнул я. — Нападение — это лучшая защита. Но как вы сможете отыскать убийц государя, если с этим не справилось даже Третье отделение?

— Да они… Они, по-моему, просто работать не хотят! — Гагарин с явным трудом заставил себя не сказать кое-что куда более понятное и емкое. — Или кому-то на самом верху очень нужно, чтобы расследование зависло намертво.

Значит, Мещерский все-таки прав: канцелярия и федеральные сыскари нарочно тормозят дело. А Морозов, хоть и наверняка уже и грозил им всеми мыслимыми карами, пока ще не в том положении, чтобы всерьез ссориться со спецслужбами… А своих следователей у него, можно сказать, нет: Совет — вояки, а не ищейки. Их время придет позже, когда надо будет драться.

Главное, чтобы оно не пришло, когда Елизавета уже будет на том свете.

— Вещдоки, тела, задержанные — у меня нет ничего. Протоколы допросов пленных боевиков засекречены.

Гагарин толкнул дверь и зашел в кабинет. В который, видимо, переехал совсем недавно — здесь до сих пор витал дух бывшего владельца. Человека тоже военного, но заметно старше — судя по интерьеру и технике, которую последний раз меняли, вероятно, еще до моей безвременной кончины. О присутствии нового хозяина сообщала только фотография на стене: князь Юрий Алексеевич — глава рода — его, кажется, третья по счету супруга и семь… нет, уже девять детей, от хорошо знакомого мне Константина Юрьевича до девчонки лет этак пяти на вид, о существовании которой я только что узнал.

Кажется, старик и на пенсии не терял времени даром.

— Изъяли даже записи с камер. — Гагарин, прислонив автомат к стене, принялся снимать «разгрузку». — Как нарочно…

Кто бы ни стоял за Распутиными и боевиками в черном, у него наверняка есть свои люди везде, чуть ли не прямо в Зимнем или в Государственной Думе. Содержать целую армию непросто, но и она — лишь острая верхушка айсберга, а под водой скрывается структура куда более сложная и громоздкая. Спрятать такую почти невозможно.

Хотя…

— Неужели совсем ничего нет? — вздохнул я.

— Ну… Кое-что имеется. Ерунда, конечно — но все-таки погляди. Вдруг чего вспомнишь… — Гагарин взял со стола планшет, разблокировал экран и протянул мне. — У меня брат в Третьем отделении, статский советник — и то больше ничего выгрызти не удалось, только фотографии.

На которых я, как ни искал, так и не смог найти хоть что-то полезное. Самая обычная оперативная съемка: тела боевиков, панорамы полуразрушенного бального зала, изувеченные автомобили — крупным планом. Во время погони мне было не до разглядывания, однако теперь я смог узнать под черным «раптором» овальный значок.

«Форд», скорее всего, «Транзит», только модель явно посвежее тех, что я помнил. Обычный микроавтобус, который в свое время использовали и для маршруток, и для коммерческих грузов — такие даже после появления отечественных «Соболей» ввозили в страну чуть ли не тысячами.

— Номера на рамах спилены? — уточнил я, особо ни на что не надеясь.

— И на двигателях, — кивнул Гагарин. — На оружии, кстати, тоже ничего. Грамотные ребята.

Автоматы без маркировки и одноразовые машины-призраки. И вряд ли даже пленные боевики, если бы такие были, смогли бы рассказать многим больше — прятать концы в воду заказчики всех этих дел явно умели.

— Меня вот еще какая штука смущает. — Гагарин на всякий случай даже прикрыл дверь в кабинет. — Помнишь того, в маске, который меня об стену швырнул?

— Как тут не помнить, — отозвался я. И на всякий случай добавил: — Еле удрали.

— И хорошо, что удрали. Только его тоже кто-то убил. Из автомата, в упор… двенадцать пуль. — Гагарин ткнул себя пальцем в живот, показывая, куда именно подстрелили Одаренного налетчика. — Представляешь?

— Не-а. — Я соврал не задумываясь. — Может, ваши? Или гвардия?

— В том-то и дело, что больше там никого не… Не должно было, — поправился Гагарин. — Но какой-то герой прошелся, наверное, сразу за вами. Жалко, камеры не посмотреть.

Вот вообще не жалко. Надеюсь, их там рядом даже не висело.

— Ну… я не видел. — Я пожал плечами. — Да и не до того было, сами понимаете.

— Да я-то понимаю… Ладно, пойдем к ребятам — придумают тебе работу. Не в располагу же возвращаться… И вот чего — номер мой запиши. — Гагарин шагнул обратно к столу и взял оттуда несколько свеженапечатанных визиток. — Если вдруг чего вспомнишь — сразу звони.

Глава 7

Императорский Дворец спорта был набит под завязку — несмотря на повышенный уровень опасности очередного… Происшествия — так официально назвали мясорубку в здании Пажеского корпуса в прессе и официальных документах.

Столичные безопасники то ли никак не могли до конца усвоить урок, то ли решили, что раз уж ее высочество Елизавета Александровна не почтит соревнования по военному пятиборью своим присутствием, то и опасаться сверх меры не стоит.

Да, полиция и служба охрана сторожила все двери, и народ запускали с тщательнейшим досмотром, разбив на несколько потоков, а нас и вовсе завезли на микроавтобусе через служебный вход. Но отменять мероприятие не стали, что при красном уровне террористической угрозы по меньшей мере странно.

Наверное, таким образом Келлер хотел продемонстрировать, что военные и жители столицы никого и ничего не боятся, что ситуация под контролем — да и вообще в Петербурге якобы воцарилась тишь да гладь. Впрочем… не знаю, как остальные, а я имел все основания полагать, что и красный уровень угрозы — который, кстати, по определению подразумевает отмену всех массовых мероприятий — и все прочие принятые меры, были лишь попыткой успокоить народ.

Потому что никакие ужасные террористы столице не угрожали. «Черные» охотились только за Елизаветой… Пока что. Если я не перестану светиться крупным планом на каналах популярных блогеров, швыряясь микроавтобусами в питейные заведения, получать медали из рук великой княжны и