Шрифт:
Закладка:
Любые попытки Джии добиться сочувствия или помощи Сесилии потерпели бы крах.
□
Джиа
В клетке я стремилась вести активный образ жизни.
Несмотря на то, что камеры, несомненно, следили за каждым моим движением, я занималась йогой и растяжкой, затем отжималась и приседала. Если Д'Агостино думал, что ограничение свободы ослабит меня, я была полна решимости доказать, что он ошибается. Я должна была оставаться в форме и быть готовой. Мне нужна была лишь одна маленькая возможность сбежать, и я ею воспользуюсь.
Будь это даже прыжок за борт.
Мне нечего было терять. Весь мир считал меня мертвой. Если я утону, это будет лучше, чем оказаться во власти Энцо Д'Агостино. Одному Богу было известно, что именно за ужасы задумал для меня этот псих.
Тянулись часы, и мне захотелось пить.
— Мне нужна вода, — в десятый раз кричала я, размахивая руками. Я не могла видеть камеры, но не могло быть и речи о том, чтобы не следить за мной. У Фаусто в замке была целая комната, отведенная под охрану, и Энцо наверняка был таким же.
Параноидальные мафиози, ублюдки.
— Вода, Энцо! Алло!
Совсем скоро мой мочевой пузырь присоединился к веселью, и мне отчаянно захотелось в туалет. Моя кожа пылала от негодования и ярости. Я что, должна была мочиться в этой чертовой клетке? Уф.
Как раз когда я думала, что взорвусь, я услышала за дверью звук ключей.
Вошел Энцо, выглядевший посвежевшим и хорошо выпившим, что заставило меня возненавидеть его еще больше. Я прислонилась к решетке, чтобы посмотреть на него.
— Вовремя ты, stronzo — ублюдок!
За ним в комнату вошла пожилая женщина. Ее белые волосы были собраны в пучок, а на ней было хлопковое платье с цветочным принтом — из тех, что делают всех женщин грушевидными, независимо от типа фигуры. Не понимая, что она делает в компании с Д'Агостино, я не могла понять, что она делает, но в данный момент у меня были проблемы поважнее.
— Мне срочно нужна вода и ванная.
Он засунул руки в карманы джинсов, небольшая улыбка искривила его губы. — Это не отель, Джианна. Если тебе что-то нужно, ты должна вежливо попросить меня.
О, этот сукин сын.
— Если ты не хочешь, чтобы я пописала в этой клетке, тебе лучше отвести меня в ванную.
— Тогда мочись в своей клетке. Никто не будет убирать за тобой, и ты будешь вынуждена оставаться в своей собственной грязи. Как и я.
— Ты чудовище.
— Мне так говорили. Это Сесилия. Когда ты станешь хорошей девочкой, я позволю Сесилии водить тебя в ванную и кормить. Готова ли ты попросить меня по-хорошему?
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, пока мои легкие не загорелись. Я не хотела играть с ним в эту игру. Я хотела, чтобы он отпустил меня. Но он бы точно уморил меня голодом и дал бы мне умереть от обезвоживания, если бы я этого не сделала.
Выдыхая, я пыталась заставить свои губы сформировать слова… но не могла.
Секунды шли, пока Энцо не сказал что-то Сесилии по-итальянски.
Он уперся плечом в решетку, достаточно близко, чтобы я мог его схватить. Конечно, я этого не сделала, потому что это было бессмысленно. Я бы поборолась с ним, но только после того, как выйду из клетки.
— Ты не сможешь победить в битве со мной, micina — котенок. Я дам тебе то, что тебе нужно, но только после того, как ты будешь хорошо себя вести. — Он прошелся пальцем по тыльной стороне моей руки, где она была обхвачена прутьями. — Ты сломаешься, Джианна. Te lo prometto — Я обещаю. Сопротивляться — пустая трата нашего времени.
— Выпусти меня отсюда.
Он поджал губы и покачал головой.
— Это не слишком вежливая просьба.
— Пожалуйста.
Оттолкнувшись от прутьев, он направился к двери. Я вздохнула с облегчением.
Наконец-то он позволил Сесилии отвести меня в ванную.
— Очень жаль, что ты не смогла сотрудничать, — сказал он через плечо.
— Возможно, еще несколько часов сделают тебя более сговорчивой.
— Что? Нет! Я сказала, пожалуйста, ради всего святого! — Я рванула решетку, паника закрутилась в моей груди. Он не мог уйти. Это было невыносимо. — Что ты хочешь от меня?
Он приостановился, держа руку на дверной ручке.
— Умоляй меня.
Я скрестила ноги, боль в нижней половине тела была мучительной. Но я все еще не могла этого сделать. Когда тишина затянулась, он открыл дверь и исчез.
— Черт побери! — крикнула я. Затем моя практическая половина, та сторона, которая испытывала буквальную боль, взяла контроль над моим ртом. — Пожалуйста, Энцо. Я буду умолять. Я умоляю тебя! Не уходи! — Я ненавидела себя за то, что так легко сдалась. Слезы навернулись на глаза, и я уставилась на дверь, ожидая, что она откроется.
Она оставалась закрытой.
Черт, черт, черт. Я опустился на землю и свернулся в клубок. Время ползло.
Каждая секунда казалась часом. Давление в мочевом пузыре поглотило мой разум, и я задыхалась от боли. Это было ужасно, хуже, чем спазмы при месячных или, когда я делала пирсинг. Татуировка на ребрах не шла ни в какое сравнение с этим.
Сколько прошло времени? Часов? Я не была уверена, сколько еще смогу продержаться.
Может быть, мне стоит просто забыть об этом, помочиться в клетку, как животное. Но мой мозг восстал против этой идеи, и откуда-то издалека я услышала свое хныканье. Дверь открылась, но я не могла пошевелиться. Я не могла даже поднять голову. Пусть он убьет меня. По крайней мере, мне не пришлось бы больше терпеть это.
Послышался металлический звон, и я услышала, как дверь клетки распахнулась. Руки осторожно откинули пряди волос с моего лица.
— Ты готова дать мне то, что я хочу? — прошептал он.
Больше во мне не было сил бороться. Облизывая пересохшие губы, я прохрипела:
— Пожалуйста. Я умоляю тебя.
— Va bene, micina — Хорошо, котенок. Va bene — хорошо.
Сильные руки скользнули под мое тело и приподняли меня. Я задыхалась, а затем застонала, новые волны боли прокатились по мне.
— Шшш, — сказал он. — Через несколько секунд станет лучше. Просто держись, упрямая девчонка.
Я услышала звук другой двери, а затем шлепанье его ботинок по кафелю. Моя нога встретилась с сиденьем унитаза.
— Ты можешь себя поддержать? — спросил он, держа руки на моих плечах, чтобы поддержать меня.
— Убирайся. — Мой голос
