— Но ведь это значит, что и про статую они в курсе! — осознал солдат.

— Именно, — вздохнул Трисейн. — Не зря говорят: «Что знают трое, знает и свинья». Мы не смогли удержать секрет. Впрочем… — взглянул он на небо, — для нас всё равно нет разницы. И так, и так мы бы погибли.

— Он осквернил наше боевое братство! Своих соратников и товарищей! И ради чего⁈ Получить возможность лизать пятки императора⁈ — злобе Гюнтера не было предела.

— И всё же, мы не можем нарушить приказ, — сжал зубы полковник. — Наш долг — следовать ему до конца.

— Но он… он исковеркал его дух! Мы не обязаны подчиняться! — растеряно проговорил его собеседник.

— Гектор Сайкс поплатится за своё преступление, — уверенно провозгласил Финкол. — Но не нам призывать его к ответу.

— Однако именно нам расплачиваться жизнями? — хмыкнул Гюнтер.

— Без наших смертей, друг мой, не будет преступления, не будет предательства. А значит — не будет и соответствующего наказания, — пояснил мужчина.

— Полковник…

— Нам всё равно конец, — пожал он плечами. — Посему теперь мы вольны выбрать значение своей смерти.

— Но… что Сайкс выиграет? Предать всё, что у него было… род, имущество, титул… — солдат прикрыл глаза.

— Что?.. — Трисейн мрачно усмехнулся. — Свою жизнь. На некоторое время. Как только победят стражу, защищающую за?мок, как только всех оставшихся там офицеров и командиров вытащат на площадь… Он разделит участь своих собратьев. Сайкс не понимает, как действует Дэсарандес. Император не пощадит его. А даже если предателя не убьют сразу, то будут использовать, получая сведения — ровно до тех пор, пока в нём не исчезнет нужда. Потом же, — он хмыкнул, — я видел, как имперцы проводили свои излюбленные медленные казни — на крестах. Говорят, их перенял даже царь Велес… Слишком уж они были устрашающи. Быть может, генерал повиснет на таком, быть может, станет пищей «перебежчиков», а быть может… — и замолчал.

Ветеран потряс головой.

— Всегда есть шанс, верно? — понял Гюнтер. — Маленькая вероятность, что он умудрится сохранить свою жизнь. Тогда кто будет нашей рукой, несущей возмездие, полковник?

Ухмылка Финкола стала ещё мрачнее.

— Скоро очнётся тот юнец, Изен. Маг, который возглавил целое подразделение и показал, что значит настоящая смелость и выдержка. Мгновения отделяют его от доклада вестовой. Мгновения — от настоящего понимания. Он показал, что готов защищать Фирнадан, наш город и наш народ. Это первый крючок. Второй же — комендант Тольбус Логвуд. Несмотря на то, что он упорно не хочет менять свою должность, его навыки в тактике, стратегии и знании местности поражают. А уж если Логвуд объединится с Изеном… месть точно найдёт своё применение. Я тебя обнадёжил, старый друг?

Следующие шесть шагов Гюнтер прошёл молча. Впереди раскинулась площадь перед воротами за?мка.

— Логвуд — мужик умный, — наконец произнёс он. — А паренёк, конечно, жару задал!.. Теперь я спокоен, сэр, — его голос звучал глубоко и умиротворённо. — Теперь я спокоен.

Трисейн коснулся своего фамильного артефакта. По телу на миг прошла тонкая тёмная рябь.

— Враги окружили площадь. Войдём? — посмотрел он на своего спутника.

— Да, полковник, с превеликим удовольствием!

Четыре сотни защитников Фирнадана без колебаний вышли на открытое пространство. Тут же все прилегающие улицы, в том числе и та, по которой они пришли, заполонили отряды имперцев, причём не перебежчиков, а регуляров. Среди них были сионы, инсурии и маги. Вся элита. Солдат возглавлял лично граф Моргрим, чьё суровое лицо мрачно осматривало людей, которых ему предстояло убить.

На крышах появились стрелки, направляя на противников ружья, а сотни воинов, которые лежали перед вратами за?мка, прикидываясь мёртвыми, быстро поднялись, потрясая оружием.

Рядом с Трисейном хмыкнул Гюнтер:

— Изумительно, — голос его отдавал толикой презрения.

Смешок полковника слышали все, кто стоял рядом.

— Граф считает себя очень умным, друг мой, — пояснил он.

— А нас благородными глупцами, — закивал Гюнтер.

— Но мы ведь именно такие, верно? — улыбнулся Финкол.

Гюнтер высоко поднял меч и торжествующе взревел. Размахивая оружием над головой, он завертелся на месте в пляске презрения к смерти. Защитники Фирнадана сгрудились вокруг Трисейна и приготовились принять свой последний бой посреди за?мковой площади. Старый солдат остался снаружи построения, продолжая вращаться, реветь и размахивать клинком высоко над головой.

Пять тысяч имперцев и сам граф удивлённо (а кто и испуганно) смотрели на старого ветерана, впавшего в безумие, не веря своим глазам, поражённые его дикой, животной пляской на мостовой. С беззвучным рычанием Тэдрех встряхнулся и поднял руку в изукрашенной рунами белой перчатке.

И резко опустил.

Площадь оглушили ружейные выстрелы, когда полторы тысячи солдат одновременно нажали на спусковой крючок.

Пули впились в панцирную «черепаху», строй последних защитников Фирнадана. Клубы пороха заволокли пространство вокруг. Раненые бойцы шатались, сгибались, падали друг на друга. Гюнтер, имеющий пару десятков окровавленных дыр в теле, завершил ещё один круг в ореоле капель крови и рухнул. Вопящей стеной имперская пехота хлынула на площадь, но разбилась о вновь сомкнутый строй выживших воинов городского гарнизона, которые с трудом пытались закрыть прорехи в рядах. Но враги мгновенно сломили строй солдат, разорвав его на части. Битва превратилась в бойню.

Не замечая множества пулевых ран благодаря своему артефакту, полковник Трисейн ещё держался, а клинок в его руках был обагрён кровью противника. Он раз за разом обрушивал остро отточенную сталь, собирая кровавую жатву. В левой руке был зажат мушкет, который он уже разрядил и теперь использовал скорее в качестве тяжёлой колотушки.

В следующий миг пики пронзили его со всех сторон и приподняли над землёй. Рука с мечом опустилась, напоследок перерубила пару копий и остановилась среди корчащихся тел. Подошедший инсурий обрушил огромный топор на левое плечо Финкола — кровь хлынула фонтаном, рука, сжимающая мушкет, упала наземь, судорожно сгибаясь в локте, будто оторванная лапка насекомого.

Полковник, поддерживаемый артефактом, стал крениться направо. Ещё больше копий впилось в его тело. Хватка на мече не ослабла. Окровавленный клинок продолжал бить и рубить вокруг. Воздух пронзили крики.

Подошли сионы с короткими тяжёлыми палашами. Они начали буквально разделывать нанизанное на пики тело. Внутренности Трисейна, намотанные на кончик клинка, развернулись змеёй из его живота. Ещё один топор опустился на голову мужчины, разбив тяжёлый зачарованный шлем, лицо и череп офицера. Рука отпустила меч, который упал на