Проводив Гуюка, Есен-Бугэ вернулся назад в юрту. Он уселся на своё место и лукаво подмигнул Джучиберу.

– Чего это Нейва фырчит, словно кошка?

– Не знаю,– лёгкий румянец залил лицо Джучибера. Ему было стыдно перед Есен-Бугэ. Хорошо, что пожилой воевода столь снисходительно относится к нему. Другой бы на его месте мог счесть встречи своей дочери с молодым нойоном за смертельное оскорбление. Его выручило появление служанки. Та принесла чай и разлила по двум небольшим фарфоровым пиалам, неведомо какими путями попавшими в Баргу из далёкого Ченжера.

– Насчёт броней ты правду молвил или только чтобы отделаться от Гуюка? – прихлёбывая горячий чай, спросил тысяцкий.

– Правду,– ответил Джучибер.– Думаю получше снарядить своих нукёров.

Есен-Бугэ только хмыкнул. Тридцать юшманов стоили очень, очень дорого. Лучше бы молодой нойон заказал на каждого воина по хорошему куяку из вываренной кожи, подбитой железными пластинами. Тогда бы доспехов хватило на три-четыре сотни воинов. Но воевода не стал спрашивать, чем будет расплачиваться Джучибер с мастерами. Он догадался, что ханская казна пока ещё оставалась в руках наследника Хайдара.

Есен-Бугэ видел, что его знатный гость пребывает в задумчивости, и больше не стал задавать вопросов. Старый воевода немало повидал на своём веку, ходя в походы, и научился ценить покой, когда можно вот так просто сидеть и думать о чём-то хорошем, держа в руках чашу с бодрящим напитком.

Ну, а на Джучибера действительно снизошло чувство спокойствия. Сомнения и неуверенность в собственных силах, появившиеся в глубинах его души после смерти отца, оставили его. Теперь, когда он столь удачно отбил табуны и выказал себя неплохим вождём, за ним могут пойти воины. И не только такие молодые как Богурчи, а даже такие как этот Есен-Бугэ, в чьей юрте он сейчас сидит. Оставалось только узнать: окажет ли ему поддержку хан орхай-менгулов?

Наконец, Джучибер встал и начал прощаться с хозяином. Одевшись, он вышел из юрты. Нукёры, заметив его появление, вскочили и стали собираться в дорогу. Молодой нойон хотел было попрощаться с Нейвой, но девушки нигде не было видно. Есен-Бугэ проводив его до коновязи, пожелал:

– Ну, удачи тебе. Да будет лёгким твой путь.

В ответ Джучибер склонил голову. Он легко вскочил в седло, подняв на прощание вверх правую руку, и направил коня к воинам. Все те, кто возвращался с ним в Баргу, были уже в сёдлах. Выезжая на дорогу, ведущую к станице, Джучибер не заметил, как через некоторое время от куреня отделился всадник и потихоньку поехал позади них.

В станице кипела обычная жизнь. Курились дымки очагов, в котлах булькало варево, деловито хозяйничали женщины, а между юртами бегали ребятишки. Встречные кланялись Джучиберу и приветствовали его. Правда, находились и такие, которые спешили убраться подальше с его глаз, не желая встречаться с сыном Хайдара. Но таких было немного.

Тунгкер в сопровождении десятка нукёров встретил Джучибера посреди майдана Барги. Увидев своего шурина, он подхлестнул коня.

– Здравствуй Джучибер! Ну, что бесауды? Отбили?

– И ты здравствуй Тунгкер! Всё хорошо. Табуны и скот отбили. Как Сузге? Что нового тут у вас?

– Всё хорошо. Вчера от хана орхай-менгулов прибыл посланец. Я поселил его в отдельной юрте рядом с нашей и велел ему дожидаться тебя. Остальных пришлось разместить в твоём курене.

– Правильно сделал,– похвалил его Джучибер. От полученной похвалы лицо юноши залил румянец. Они поехали рядом. Услышав о посланце, Джучиберу пришлось переменить своё решение пойти к оружейникам. Сначала следовало навестить гостя. Узнать с чем пожаловал, а уж только потом можно будет заняться остальными делами.

Джучибер глянул на солнце. Времени до заката должно хватить, чтобы он смог успеть посетить Чулуна и ещё двух других кузнецов. Прибыв в курень, он распорядился, чтобы коней отвели в другое место, ибо места у коновязей были заняты лошадьми, на которых приехали орхай-менгулы.

Посланец хана Бохорула сидел в отведённой ему юрте, когда к нему заглянул Джучибер. Это был пожилой, кряжистый, плосколицый человек с живыми умными глазами, короткой бородой и длинными вислыми усами. Его бритую голову увенчивал седой оселедец. На нём был обыкновенный простого покроя халат, подпоясанный широким боевым поясом из бычьей кожи, украшенный многочисленными бляхами. Каждая из них свидетельствовала об одержанной в поединке один на один победе.

Увидев многочисленные бляхи и подвески на его поясе, Джучибер понял, что перед ним не простой воин, а настоящий багатур, ханский ближник. Это подтверждал и палаш, лежащий рядом с воином в деревянных, обтянутых кожей ножнах. Рукоять оружия заканчивалась головой барса с маленькими синими камешками, вставленными в глаза зверя. Поистине оружие достойное самого хана.

Джучибер первым склонил голову в поклоне, уважая старшего, и поздоровался. Посланец Бохорула встал навстречу молодому нойону.

– Здравствуй сын Хайдара! – он шагнул к Джучиберу, и неожиданно, положив обе руки на его плечи, несколько мгновений вглядывался в его лицо.

– Я знавал твоего отца, да упокоится его душа в небесных кочевьях. Ты похож на него даже больше, чем твой брат, да пребудет и его душа с миром.

Орхай-менгул опустил голову и убрал руки с плеч Джучибера.

– Кто ты?

– Меня зовут Байрэ. Я прибыл к вам в Баргу от имени хана Бохорула.

Ого! Джучибера мгновенно насторожили слова «к вам в Баргу». Значит, Байрэ прислан не к нему лично, а приехал вообще ко всему племени коттеров.

– Как здоровье хана и его близких? – спросил он как ни в чём небывало.– Не было ли этой весной джута или мора в ваших кочевьях?