Шрифт:
Закладка:
Вяземцев поднял брови. С Леней Макаровым он учился в одном классе. Дружили не разлей вода. Юность и зрелость провели вместе, а к старости рассорились и не виделись уже больше десяти лет.
– Да, знаю, – протянул Вяземцев. – Может, жена его допекла, да и сдернулся на какой-нибудь астероид?
На Земле человеку затеряться сложно: камеры, сетевые трекеры, спутники. Если кто и пропадает, то в космосе или на диких планетах, куда еще не добралась повсеместная цифровизация.
– Макаров в разводе, – не поддержал шутку Ефремов. – Дочка подала заявление. Что важно, перед исчезновением он стер свой биометрический профиль.
– Ого! – Вяземцев поскреб щетину на подбородке.
Развод не такая уж редкая вещь, сам Вяземцев вообще не сподобился жениться, а вот биометрический профиль стирают только гангстеры, преступники в бегах или, на худой конец, сектанты. «Опять ты, Ленька, отчебучил!» – с досадой подумал Вяземцев, а вслух спросил:
– Во сколько ему это обошлось?
– Ни во сколько. – Ефремов взял из пепельницы сигарету и затянулся. Лицо его окутало облако сизого дыма. – Деньги он со счетов давно не снимал.
– Тогда, выходит, похищение?
– Майор, не надо скоропалительных выводов! – поморщился Ефремов. – Но, как понимаешь, дело серьезное.
– Ясно! – Вяземцев прикинул: отпуск придется переносить.
Снова врач будет хмуриться, ворчать, что гастрит – это не шутки, и нужно хотя бы на пару дней лечь в клинику. В ухе послышался смешок Робина. Искин тоже просчитал ситуацию.
– Работать будешь один, у меня сейчас все в загрузке. – Полковник затушил окурок в пепельнице. – Кидаю материалы, и давай без самодеятельности. У тебя пенсия на носу. Собери информацию, дальше будем решать, что делать.
В углу голограммы вспыхнул желтый огонек, сообщая о пересылке служебных данных. «Получил», – шепнул Робин.
– Есть! – кивнул Вяземцев, но Ефремов уже исчез, и вместо кабинета начальника в воздухе снова колыхалось серебристое марево.
Вяземцев встал и прошелся по комнате, разминая затекшую спину. С Ленькой они рассорились из-за Великой Экспансии. Тот как с цепи сорвался. Кричал, что Земля отжила свое, а будущее за дальним космосом и другими мирами. Правда, как и все подобные крикуны, так и остался на родной планете. Теперь они оба старики, и уже надо думать не об инопланетных мирах, а о тех, что ждут за кромкой жизни. Вяземцев вздохнул. Давно стоило помириться, но все не было времени: работа, рутина, болезни… Он помассировал живот, вспоминая недавнюю боль.
– Что успел нарыть? – спросил он у Робина.
– Ни цифровых, ни биометрических следов Макарова не обнаружено, – отчеканил искин. – Предлагаю начать работу с его дома. Дальше – родственники и знакомые по списку.
– Угу, – кивнул Вяземцев. – Вызови машину.
* * *
Аэромоб летел над Москвой. Полицейский допуск позволял выбрать комфортный эшелон метрах в трехстах над землей. Вяземцев вглядывался в проплывающие мимо крыши домов. Нестройными рядами тянулись кварталы многоэтажек, рассеченные проспектами и улицами, блестели на солнце стеклянные купола атриумов, оспинами смотрелись особняки, окруженные садами и искусственными водоемами.
Еще лет тридцать назад, пока столица не разрослась и не накрыла траву асфальтом, дотянувшись аж до Ярославля, в этих местах шумел лес и плескались болота. Для пятидесяти миллионов горожан, как-никак, требовалось жизненное пространство.
Правда, к тому времени между Луной и Марсом открыли дюжину червоточин, и началась Великая Экспансия. Люди снимались с насиженных мест и перебирались на другие планеты – кто-то ради любопытства, жажды нового, романтики, а кто-то в надежде на новую, богатую жизнь. Вяземцев чувствовал к ним что-то вроде обиды: как так – взять и бросить родной мир?! «На Земле еще много работы», – отвечал он на предложения слетать вахтой на Дею или на Новое Эльдорадо. Он сторонился инопланетных артефактов, хлынувших как из рога изобилия, и голосовал за санитарный периметр вокруг Земли.
Впрочем, новое переселение народов решило проблему роста столичной агломерации. Уже десяток лет как москвичи переезжают из бетонных коробок в особняки. Два-три этажа, бассейн, и перед крыльцом – цветник. Судя по данным полицейской инфосистемы, Макаров год как обустроился в одном из таких домов на берегу Волги. Аэромоб сбавил скорость, описал широкую дугу и сел на зеленой лужайке перед двухэтажным срубом.
– Мы на месте! – прошуршал на ухо Робин. – Активности на объекте не наблюдаю.
Вяземцев распахнул дверь кабины, вдохнул терпкий аромат полевых цветов и спрыгнул в траву. Осока доходила до колен. Над спелыми колосками порхали капустницы, жужжали пчелы и осы. Купол неба пересекла белая полоса – межпланетный челнок выходит на орбиту. Вяземцев проводил его взглядом и зашагал к крыльцу.
Ветер гонял по запыленной веранде высохшие листья и позвякивал колокольчиком на оконной раме. Щелкнул замок – Робин подключился к системе управления домом. Дверная ручка легко поддалась, и Вяземцев шагнул внутрь. Следом с гулом влетел рой электронных мух – глаза и уши Робина.
Особняк Макарова походил на все холостяцкие берлоги: мебель из стоковых магазинов и никаких излишеств. Только на стене в кабинете висела полка с раритетными бумажными книгами. Вяземцев провел пальцем по корешкам: Стругацкие, Ефремов, Лукьяненко. Там же нашелся стеклянный стеллаж с инопланетными сувенирами – кристаллами, минералами и закатанными в пластик растениями. Разумной жизни на новых планетах пока не нашлось, но всякой органики было в достатке – от кораллов до гигантских деревьев и примитивных насекомых.
– Что скажешь? – Вяземцев повернулся к зависшей у плеча мухе.
– Осмотр закончен. – В голосе Робина слышалось разочарование. – Следов взлома и насилия нет. Идентифицированы отпечатки Макарова и его дочери. Два дня назад она обыскивала дом.
– Ясно, – скривился Вяземцев. – Куда же ты, Ленька, запропастился? – протянул он.
Ему вдруг вспомнилось, как они пацанами бегали наперегонки по старым гаражам и заброшкам, как сигали с тарзанки в реку, гоняли на велосипедах… Не вернуть уже те времена, и жизнь прожитую не вернуть. Второго шанса никто не даст, а хотелось бы.
В животе резануло. Вяземцев потянулся к нагрудному карману и чертыхнулся, не нащупав блистера. Мало того что не пообедал, так еще таблетки забыл.
– Болит? – участливо поинтересовался Робин.
Вяземцев не ответил. Он прошел на кухню, достал из мойки кружку, налил воды и выпил. Приятная прохлада спустилась в низ живота, и боль слегка отступила. Вяземцев знал: это ненадолго. Он дернул за ручку холодильника и с досадой уставился на бутылку прокисшего молока и вскрытые заплесневевшие консервы.
– Есть тут аптечка? – Вяземцев оглядел кухню.
– Я не нашел. – Мухи Робина заметались под потолком.
Вяземцев полез в кухонный шкаф. С полок посыпались коробки с травяными чаями, сухими кашами и пластиковые пакеты без надписей. Последним вывалился серебристый круглый контейнер. Вяземцев кинулся ловить его, но кругляш проскочил между ладонями, срикошетил от столешницы и глухо стукнулся об пол.
К контейнеру с жужжанием метнулась пара мух.
– Вот это может помочь! – воскликнул Робин.
Вяземцев поднял контейнер и покрутил в руках. На видеоэтикетке колыхались бурые водоросли. Над ними по желтому небу неспешно ползли два красных диска. Мерцающая надпись гласила: «Пандефен – природный пробиотик с планеты Пандея. Восстанавливает стенки желудка, нормализует работу кишечника». Ниже – мелкая приписка: «Не является лекарственным средством» и штамп санитарной службы: «Экспериментальная партия для апробации в клинических условиях».
Вяземцев недавно слышал о Пандее. Там нашли то ли жуков, то ли пауков с признаками интеллекта. Дня три в желтой прессе мелькали заголовки об обнаружении разумной формы жизни, но вскоре все заглохло.
– Нет уж! – поморщился Вяземцев. – Ты знаешь мое отношение.
– Это новейшее открытие, – зашуршал в ухе Робин. – Биоактивная органика, быстрая регенерация клеток.
– Нет! – рыкнул Вяземцев и тут же согнулся от резкой боли.
Приступ оказался сильнее обычного. Руки тряслись, на висках выступил пот.
– Я проверил медкарту Макарова, – не унимался Робин. – У него выявили рак желудка, а через неделю сняли диагноз. Предполагаю, подействовал препарат.
– Откуда он взял его? – прохрипел Вяземцев.
– Родственные связи, – хихикнул Робин. – Дочь Макарова работает в Транспланетной фармацевтической корпорации.
В животе снова нестерпимо резануло, словно садист воткнул нож чуть выше пупка и с наслаждением вращал его. Вяземцев рухнул на пол и скорчился в позе эмбриона.
– Юрий Михайлович! – В ухе зазвенел мелодичный женский голос. – Вызывает подстанция «скорой помощи» номер пять. У вас ухудшение витальных показателей. Выслать бригаду? Подлетное время – сорок минут.
– Почему
