Ну держитесь, двоюродный братец и его – дружки!

Теперь справиться с Уродом уже будет не так-то просто.

* * *

Однажды ночью Урод проснулся и не сразу понял, что разбудили его приглушенные голоса родителей. За годы жизни с ними в одной хижине он привык к постоянному присутствию отца и матери и обычно не просыпался по ночам, что бы у них ни происходило, будь то бурный, в полный голос, спор или пылкие объятия. Но сейчас родители разговаривали тихо, почти шептались, и это было непривычно.

– Пора уже объявить всем такую замечательную новость, – говорил Арнар, в его голосе звучали незнакомые ранее сыну нотки, похожие и на волнение и даже на нежность. – Пусть все знают, что духи наконец-то смилостивились над нами. Что услышали мольбы, которые мы обращали к ним столько лет…

– Подожди! – возражала мать. – Еще не время. Напротив, я не хочу никому ничего говорить до тех пор, пока не станет заметно.

– Что ж, это тоже неплохо, – помолчав, заключил отец. – К тому времени я уже вернусь из военного похода. И отложу все остальные. Хочу быть здесь в тот момент, когда все узнают, что у меня наконец-то родится нормальный сын.

– Прошу тебя, не спеши так, – шептала в ответ Таяра. – Вдруг я не смогу выносить ребенка? Вдруг родится девочка? Или – страшно подумать… Или с ребенком опять… Опять будет что-то не то?

– Не смей так говорить! – судя по звукам, отец закрыл ей рот могучей ладонью. – Не говори так. Будем молить духов, чтобы на этот раз все обошлось…

Вскоре родители затихли, а еще через некоторое время до мальчика донесся громкий храп отца и тихий звук ровного сонного дыхания матери. Но Урод уже не смог заснуть. Он сам не знал, что из подслушанного разговора произвело на него более сильное впечатление: то, что мать беременна? То, как сильно родители надеялись, что новый ребенок не будет похож на него, Урода? Или то, что о нем самом они даже не вспомнили? А если и правда у них родится нормальный сын? Что тогда будет с ним, Уродом? Пусть он уже не малое дитя, ему тринадцать, и он может за себя постоять, все равно до того времени, как он пройдет испытание и получит татуировку воина еще не меньше трех, а то и четырех лет. Да и сможет ли он пройти испытания? Ведь задания для них держатся в строжайшей тайне, и он даже не представляет себе, в чем они заключаются. Вдруг там нужно что-то такое, с чем сможет справиться только настоящий Лев? А не урод…

Измучанный печальными мыслями, он до самого утра проворочался в своем углу на охапке сухой травы. И надо же было матери забеременеть именно тогда, когда его жизнь только-только начала налаживаться!

В последние годы существование Урода и впрямь стало куда как легче – все значительно изменилось, благодаря так внезапно найденному на болотах летающему островку и обитающему на нем духу, звавшемуся Обсидианом. Разговоры с камнем придавали мальчику сил и заставляли поверить в себя, а советы духа нередко помогали справиться с тем, что раньше казалось невозможным. В свободные часы, когда не было тренировок с наставником или других важных дел, Урод убегал на болота, где прятал остров, надежно привязывая его веревкой к стволу толстого дерева, чтобы тот не улетел, и замаскировав травой и ветками. Можно было не опасаться, что остров найдут, ведь, кроме Урода и Майди, на болота никто не ходил, а мальчик спрятал свою драгоценность в том месте, где не росло нужных Майди трав.

Прибегая при любой возможности в свое тайное место, Урод подолгу беседовал с Обсидианом, и иногда, когда позволяла погода, камень приглашал его отправиться в очередное путешествие. Чтобы не привлекать внимания, они сначала летели низко над болотами и лесом и взмывали вверх только тогда, когда оказывались далеко от стойбища и никто не мог бы заметить их с земли. Мальчик обожал эти вылазки, позволявшие ему изучать другие острова Боудики, а изредка и поживиться чем-нибудь полезным, как тогда, во время первого полета, когда удалось украсть нож у спящего Медведя.

Воротившись домой из того памятного путешествия, Урод сдержался и, как бы ни хотелось, не стал сразу хвастаться своим приобретением. Он хорошенько спрятал нож, никому его не показывал и не говорил ни слова до самого возвращения отца из военного похода. Обсидиан и тут оказался прав: на этот раз Львы действительно окончательно победили Кабанов и подчинили себе, обязав отныне платить дань, подчиняться во всем и участвовать на стороне Львов во всех битвах кланов.

Дождавшись, когда в стойбище утихнет победное ликование, догорят пиршественные костры и перестанут быть в новинку добытые трофеи, Урод пробрался в хижину, где собирались Арнар и его ближайшие помощники. Такое было для него далеко не впервой – сын вождя часто присутствовал на военных советах отца, где тихо сидел в уголке. За много лет старейшины давно привыкли к присутствию мальчика и не гнали его.

Улучив момент, когда все собрались, но важный разговор еще не начался, Урод подошел к отцу и Рабашу и, стараясь держаться как можно более спокойно и уверенно, показал собственный трофей.

– Откуда он у тебя? – нахмурился Арнар, рассматривая нож с узором на лезвии. Рабаш тоже склонился над оружием, взял его в руки, изучил, вернул Арнару, потом поднял голову и поглядел на ученика с удивлением и любопытством.

– Нашел на болоте, – выдал Урод заранее подготовленный ответ.

Отец недоверчиво покачал головой, и у мальчика замерло сердце. Обсуждая накануне свой план с Обсидианом, Урод мучался сомнениями:

– А что если мне не поверят? Или того хуже: кто-то увидит нож и соврет, что это его вещь. Тогда все решат, что я вор…

Но дух камня заверил, что тревоги напрасны.

– Ничего подобного не случится. Нож слишком приметный, он один такой на всю Боудику. Если бы кто-то добыл его в бою или купил на ярмарке, то обязательно похвастался бы перед остальными.

Так и вышло. Ножом заинтересовались все собравшиеся на совет воины, его передавали из рук в руки, осматривали, одобрительно порыкивая и цокая языком, но никто не признал своим. Обойдя круг, нож вновь вернулся к Рабашу.

– Хорошая вещь, – заключил тот. – Я никогда не видал этого ножа прежде. Пацану сильно повезло, что он нашел его. Что ж, теперь это его оружие