же сказала.

– Но почему ты тогда не в этих… ну, группах колдунов?

– У нас обычно слабый дар. На учет ставятся только те, у кого действительно серьезный потенциал.

– А у тебя он не серьезный?

– Не. Я могу совсем немного.

Она сильно преуменьшает. «Серьезным потенциалом» считают колдунов, которые способны учинить настоящие разрушения, массовые смерти и влиять на рассудок. Хора ничего подобного не может, но все же ее сил достаточно, чтобы заставить Гехера пожалеть о любой сказанной глупости. Правда, необдуманное использование магии требует кучи отчетов, которые потом будет читать не одна комиссия, а потом, если комиссию что-то не устроит, то может последовать достаточно серьезное наказание. Но об этом лучше не думать.

– Ночью зеленые налетели на склад Нирала в Старом граде.

– Что?

– Какая-то банда ляока. Их спугнули, но там целая толпа была.

Хора смотрит на него удивленно. Гехер усмехается.

– Ага, уже второй раз эти ублюдки донимают Нирала.

Это не может быть совпадением. Нирал как раз из тех ящеров, кто поддерживает контакты со старейшинами ляока. Но покушение, а теперь еще и это…

– Ляока не могли устроить такое сами, – произносит Хора.

– Почему?

– Ляока почти не выпускают из Зеленых кварталов.

– Но у многих старейшин есть связи.

– Зачем им нападать на ящера, который выступает против Саввары и за ляока? В этом нет никакого смысла.

– Я понятия не имею, – Гехер пожимает плечами. – Но, с другой стороны, это же ляока.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, они ж дикари. Чего от них ожидать?

– Это не объяснение.

– Чего ты завелась так?

Он прав. Она и правда говорит излишне громко. Хора выдыхает.

– Мой брат думает, что это все Оррад, – неожиданно произносит Гехер. – Но об этом лучше не распространяться.

Оррад – одна из четырех древнейших и богатейших семей, представители которой имеют места в Совете Монарда по праву рождения. Хора уже слышала это. Многие думают на них.

– Из-за того, что Нирал залез на их территорию?

– Ага. Да и в Совете они постоянно грызутся.

И это Хора тоже слышит не первый раз. Оррад – одна из тех семей, которая выступает за тесные контакты с Савварой. Нирал же – в другом лагере. Довольно причин для обоюдной неприязни. Но достаточно ли этого для такой грязной и кровавой уличной войны?

– Но объяснение с ляока тебе нравится больше?

– Приятнее думать, что наши враги – навозные дикари, а не влиятельный клан.

Хора кивает. Это звучит удивительно здраво. «Здраво» и «Гехер» в ее голове настолько плохо между собой сочетаются в ее голове, что Хора даже удивляется этому неожиданному открытию.

– Ты теперь стражник. Отвыкай от приятных мыслей.

Гехер легкомысленно пожимает плечами.

– Зачем ты вообще пошел в стражу? Ты же не служил до этого?

– Думаешь, что мне тут не место?

Очередная каверзная ловушка. Будто нога тянется к капкану, ведь Хора очень хочет ответить как есть, но ее одергивает даже не желание соврать, а элементарная честность. Она ведь не знает, каков Гехер в деле.

– Я этого не знаю. На деле надо смотреть.

– Ну… мне предложили – я согласился.

Хора молчит. Ждет, что он скажет что-то еще, но… Нет. Это звучит глупо, но она чувствует, что расспросы не имеют никакого смысла. Придется довольствоваться этим. Хора тяжело вздыхает.

– Я пойду.

– Куда?

– Домой пойду. Наше дежурство только через день.

– Тут же, в казарме, есть комнаты для стражи, – Гехер смотрит на нее удивленно.

– Я знаю.

– В них можно жить и вне дежурства.

– Я знаю.

Она смотрит вполне спокойно на его удивленную морду. Знает, о чем Гехер думает. Да и он сразу же озвучивает собственные мысли.

– Зачем возвращаться в Старый город-то?

– Хочется мне так. Там мой дом.

Он этого явно не понимает. А еще она хочет знать, что произошло ночью.

– До скорого.

– Стой-стой. Я тебя провожу.

– Это вовсе не обязательно, – Хора изо всех сил старается не казаться раздраженной, но это не работает, ведь Гехер выглядит веселым и беззаботным.

– Неправда! Обязательно.

Она вздыхает. Кажется, ничего с этим не поделаешь…

– Нас точно потащат в сопровождение Нирала, – произносит Гехер.

– Думаешь?

– Ну да. Слышал разговорчики об этом. Возможно, будем на каком-то собрании для важных ребят.

Нирал ей нравится. Это уж лучше, чем прислуживать ублюдкам из клана Ур. Нирал не такой гад. А еще для Гахка он довольно высокий, статный и…

– Ты слушаешь, что я говорю?

Хора удивленно глазеет на Гехера. Удивленно не из-за его слов, а из-за того, что она витала в облаках вовсе не из-за мыслей о деле, а из-за… Что за бред.

– Я задумалась.

– Я говорил, как мой брат…

КАНЗАН

Канзан чертовски долго добирается до дома. Небо светлеет, а он все ходит по пыльным улицам Зеленых кварталов. Хорошо хоть, никто не обращает на него внимания. Раннее утро в этом плане – не самое худшее время. Вечером проще нарваться на буйных ребят, которые не очень любят чужаков. Да, есть тут общины, но внутри общин иногда появляются всякие банды. Зачем? Канзан и сам не понимает. Наверное, из-за безделья. Пойти против белых и ахара отважится не всякий, а резать своих же не так сложно. Белые хорошо вооружены и их много, а вот ахара… Этих ублюдков стоит опасаться. Старейшины всегда предупреждают, что любого, посягнувшего на ахара, отдадут этим тварям. Канзан этого не понимает. Кажется, будто этих кровожадных ящеров не может быть много, но он не верит, что опасения старейшин – это просто давний и почти суеверный страх, который никто не желает проверять на прочность.

Он все-таки добирается до дома ранним утром и ложится спать. Вроде ему даже удается поспать, но в какой-то момент Канзан ловит себя на осознании того, что сейчас он лежит с открытыми глазами и смотрит в потолок. И он приподнимается.

– Дерьмо…

Во-первых, он от усталости лег в кровать в грязной потной одежде. Во-вторых, голова гудит. Неприятно так гудит. В-третьих, тело ломит и болит. Тяжёлая мышечная боль, сопоставимая с той, которая преследовала его после работы в порту. Канзан слышит голос на улице, женский и чертовски знакомый, и поднимается на ноги.

– Дерьмище…

На улице на своем привычном месте сидит Ора. У входа стоит Сакара. Она лучезарно улыбается и машет ему рукой.

– О, Кан! А я уж вчера обыскалась тебя.

Он тоже поднимает руку. Даже улыбается как полный кретин, но, поймав себя на этом, пытается стереть это идиотское выражение лица. Из-за нее он мог погибнуть.

– Как ты, мам?

Она смотрит на него. Канзан чувствует что-то противоественное. Внутри все сжимается, и холодок ползет змеей по позвонкам.

– Я пойду, – произносит Канзан.

– Как хочешь.

Канзан и Сакара выходят со двора.

– Я и забыла, какая у тебя жуткая мать… Ой, прости!

– Да не, я и сам это знаю.

Дрожь уходит. Он и сам не понимает, в чем дело. Но странные ощущения в присутствии Оры испытывают все, кого знает Канзан.

– Куда пропал-то?

– Ты о чем?

– Тебя всю ночь дома не было.

– Да так… Гулял.

– Хах! И где гулял? – она улыбается, но Канзан чувствует недоброе.

– Почему тебя это так волнует?

– Хорошо. Я спрошу прямо: ты ходил с кем-то в город?

– Чего?

– Ну, может быть, ты с кем-то из братвы твоих братьев решил пойти.

Почему-то он даже ощущает какое-то облегчение, несмотря на