Н е и з в е с т н ы й (шепотом). Сядь тут.

Ч е р н ы й. Чего не сесть? (Садится.) На, закури.

Н е и з в е с т н ы й. Я весь твой разговор слышал с этой девушкой, с Таней.

Ч е р н ы й (грозно). Ну и что?

Н е и з в е с т н ы й. Да ты тише… Чего ты орешь? Я тебе важное сказать хочу.

Ч е р н ы й. Что важное?

Н е и з в е с т н ы й. Слушай, я того человека знал.

Ч е р н ы й. Какого человека?

Н е и з в е с т н ы й. Которому она слово дала. Ленинградский парень. Мы в плену вместе были.

Ч е р н ы й. Ой!

Н е и з в е с т н ы й. Ты что?

Ч е р н ы й (оглядывается на Таню). Нет, это я так. За сердце чего-то схватило. Ну и что тот человек?

Н е и з в е с т н ы й. Погиб он.

Ч е р н ы й. Как погиб?

Н е и з в е с т н ы й. Немцы его убили. И сожгли в крематории.

Ч е р н ы й. Что-то сердце мне гложет. (Оглядывается на Таню.) Это точно, что он был в плену? Ведь в части видали, как его убило.

Н е и з в е с т н ы й. Значит, он раненый в плен попал. Чего же я врать-то буду?

Ч е р н ы й. Да, врать-то, конечно, зачем… А откуда ты знаешь, что это тот, про которого она думает?

Н е и з в е с т н ы й. Мы друзья были. Он мне ее фото показывал. Через все обыски пронес… Я ее сразу узнал, утром.

Ч е р н ы й. Значит, погиб?

Н е и з в е с т н ы й. Да, погиб.

Ч е р н ы й. А как ты докажешь?

Н е и з в е с т н ы й. А на что мне доказывать? Погиб, и все.

Ч е р н ы й. Ведь она не поверит.

Н е и з в е с т н ы й. Его Кирилл Звонков звали. Из Ленинграда.

Ч е р н ы й. Да, это точно. А как он погиб?

Н е и з в е с т н ы й. Как погиб? Да просто. Как русский, Как советский…

Ч е р н ы й. Ну ладно… Ты не думай, что я радуюсь. За чужую смерть радоваться не стану. Я только чтобы она напрасно не надеялась, Танюша.

Н е и з в е с т н ы й. А я для чего и сказал. Услышал ваш разговор и думаю: чего же она зря его ждать будет, если он погиб? Она, может, годы ждала бы.

Ч е р н ы й (постепенно успокаиваясь). Может, и годы. Она такая. Вот не поверишь: маленькая, из себя вся нежная, а ее пулеметным или там минометным огнем не испугаешь, нет! Другому бойцу стыдно, как она в самый бой лезет. И чтобы когда на что пожаловалась: устала или недостатки какие там — никогда… Слушай, а может, сейчас скажем? Ты бы ей и рассказал. Точно все, как было. Если он как герой погиб, это ей все-таки утешение. (Поднимается.)

Н е и з в е с т н ы й (кладет ему руку на плечо). Постой! Куда спешить? С хорошим торопиться. А с плохим что же? Завтра еще успеем… Ты закурить обещал.

Ч е р н ы й. Давай-давай.

Оба свертывают цигарки.

(Зажигает спичку, она освещает лицо неизвестного.) Ой, брат! Что у тебя с лицом-то?

Н е и з в е с т н ы й. Отметинка от плена осталась. Ты не расспрашивай. Неохота мне старое ворошить.

Ч е р н ы й. Нет-нет. Это я так. Уж больно тебя разделало. Горел, да?

Н е и з в е с т н ы й. Я тебе сказал, неохота вспоминать.

Ч е р н ы й. Ну правильно. Это я так спросил, для сочувствия. Не хочешь — не говори. Как махорка?

Н е и з в е с т н ы й. Крепка. Самосад?

Ч е р н ы й. Чистый. Из дому прислали… (Встает и осматривается.) Небо-то в той стороне все вспышками… (Подходит к Тане и наклоняется над ней.) Спит… Великое дело в эту ночь происходит!

Н е и з в е с т н ы й. Да.

Ч е р н ы й (опять подсаживается к неизвестному). Слышь, только ты не обижайся, ладно? Что я тебя спрошу.

Н е и з в е с т н ы й. Ну что?

Ч е р н ы й. Ты вообще-то…

Н е и з в е с т н ы й. Что — вообще-то?

Ч е р н ы й. У тебя раньше девушка была?

Н е и з в е с т н ы й. Была… Да брось ты об этом!

Ч е р н ы й. Не буду. Это я к тому, что у меня лично, к примеру, не было. Я насчет этого скромный был. Так, проводить или там поговорить… Даже не целовался ни разу… Ну и как ты теперь, покажешься ей?

Н е и з в е с т н ы й. Нет, не покажусь.

Т а н я (приподнимается и кричит). Ну что ты не толкаешься, милый! Ты сам тоже ползи! Отталкивайся ногой! Отталкивайся вот этой!.. (Оглядывается.) Ой, ночь еще… А я сплю, да? (Падает на шинель.)

Ч е р н ы й. Спит она… А почему не покажешься?

Н е и з в е с т н ы й. А ты бы? На моем месте?

Ч е р н ы й. А я бы — на свой, конечно, характер — показался.

Н е и з в е с т н ы й. С таким лицом?

Ч е р н ы й. Хоть с каким!.. Потому что ты себя возвышаешь, а ее вроде роняешь. Получается, что я, мол, хороший, отказываюсь, а она пусть моим горем пользуется. Это слабость — от своего отказываться. А в нас эта война не слабость, а силу воспитала.

Н е и з в е с т н ы й. Она бы меня из жалости любила… Жалости не хочу.

Ч е р н ы й. Это испытать надо — за жалость или как.

Н е и з в е с т н ы й. Эх, ночь-то какая длинная — все не кончается… Ну пусть. Вот ты, скажем, как ты и есть. А у Тани вдруг объявился бы человек, которого она раньше любила, которому она слово дала? Ты откажешься от нее?

Ч е р н ы й. Я? Нет! Не откажусь. Эх, товарищ! Думаешь, я тебя сразу не понял? Как ты мне сказал, что наш разговор слышал, меня сразу как ударило — он! Но и я не откажусь, понял? Только чтобы честно. Пусть она сама решает.

Н е и з в е с т н ы й. Зря я остался тут… Не знал… Мне лейтенант ваш сказал, чтобы по заводу провести. Я, конечно, с радостью. Думал, кого из тех гадов, может быть, найду, которые нас мучили. А потом увидел ее, так, поверишь, убежать хотел.

Ч е р н ы й. Нет, это ты брось — убежать! Ты убежишь, откажешься, я откажусь, а она, Таня, выйдет виноватая. А нам ее виноватить не за что, понял? Это война виновата.

Н е и з в е с т н ы й. Молчи… Уйду я завтра. Проведу вас по заводу — и уйду. А ты молчи. Куда мне с таким лицом?

Ч е р н ы й. Нет, не уйдешь! Что же ты хочешь, из меня бесчестного сделать? Чтобы я ворованным счастьем всю жизнь пользовался? Нет, не выйдет!

Н е и з в е с т н ы й. Да тише ты!

Ч е р н ы й. Что — тише? Я всю войну прошел, а теперь, под конец, бесчестным стать? Мы ей скажем вот что…

Н е и з в е с т н ы й. Да ладно, понял, ладно. (Прислушивается.) Мы тут с тобой так говорим, будто война уже кончилась. А она еще идет пока.

Ч е р н ы й. Не так я ее люблю, чтобы хоть в чем обманывать.

Н е и з в е с т н ы й. Вроде идет сюда кто-то. (Встает.)

За сценой слышны шаги и голос. Голос: «Тут освобожденный есть? Ленинградский? Звонков, что ли?»

Есть!

Г о л о с. Поднимай людей и давай к лейтенанту. Там в подвале вроде шевелится кто-то. Немцы выходить собираются.

Н е и з в е с т н ы й. Есть! А где лейтенант?

Г о л о с. Во флигеле. Я отведу. Давай скорее.

Н е и з в е с т н ы й (Черному). Поднимай бойцов. Без шума.

Неизвестный и Черный поднимают старшину, Пушнова, Сечкина и Русакова. Все быстро уходят. Пауза. За сценой — приглушенные выстрелы. Шум схватки, который нарастает, затем стихает. Начинает светать.

Т а н я (просыпается и садится). Уже утро почти. (Осматривается.) А наших-то нет. (Встает и подходит к Шуре.) Шура, вставай. Наши ушли куда-то.

Ш у р а. Ой, как спала хорошо! Всегда ты, Танька,