Она задумалась. Отлично, верит, значит, что может здесь что-то решать.

И кивнула.

— Хорошо. Но нет ни единого шанса, что я изменю своё мнение насчёт тебя или твоих действий.

Я кивнул в ответ.

— Могу понять. А теперь ступай, — видимо, мой небрежный жест рукой, будто смахнул что-то с кисти, указывая Хель на выход, взбесил её.

— Ты пожалеешь, — произнесла она тихо, разворачиваясь, чтобы уйти, — что встретил меня, Этаро. Запомни это.

Я запомню.

Странно, но верю ей.

Верю, и это так… необъяснимо. Будто новое проклятие, камнем повисшее на моей груди.

А вокруг всё ещё плясал свет…

— Я буду ждать, — прошептал, когда за ней захлопнулась дверь.

И тут же до слуха моего донеслись возгласы и шум происходящего снаружи.

Поднявшись и взглянув в окно, я понял, что сейчас весь наш прогресс общения с Хель может сойти на нет.

— Как же не вовремя… — сорвался с моих губ досадливый шёпот.

И дверь распахнулась.

— Повелитель, — поклонился мне стражник, — привели пленных. Эти меларии выдавали себя за людей, прячась в Иисиде. Вместе с ними воины привели и семью, которая, возможно, скрывала их у себя умышленно. Казнить или бросить в подземелье?

Глава 12

Я видела их в окно. Это была семья из старика-человека, его, видимо, внука, молодой меларии и двух её дочерей, возрастом примерно такого же, как была Рия.

Они жались друг к другу, пока вокруг собиралась толпа зевак и стражников, наставляющих в их сторону копья. Будто не меларии то были, а дикие звери, которых нужно сдерживать на месте, чтобы не кинулись на людей!

Руки мои сами собой сжались в кулаки.

Но что я могла сделать? Даже выхода из замка мне не найти…

По крайней мере, самой.

Я повернулась в сторону Этаро, который как раз вышел из зала.

Мы оказались вместе на небольшом круглом лестничном пролёте, освещаемым высоким овальным окном.

Каменный плиточный пол, стены, покатый потолок, мутное стекло, в котором дробился солнечный свет, окрашивая взлетающие с подоконника пылинки в разноцветные искры.

И я, будто принцесса, застывшая на месте при виде крылатого зверя, дракона.

Время будто застыло.

А затем продолжило свой бег с новой силой.

И я бросилась за Этаро вниз по винтовой лестнице.

— Оставайся на месте, — даже не обернулся он.

— Что ты сделаешь с ними?!

— Поступлю, как велит закон.

— Не ты ли создал его? Не ты ли закон?!

Этаро остановился.

Замерла и я, вдруг вспоминая, что вряд ли имею на него какое-либо влияние.

Но властелин поразил меня:

— Что предлагаешь сделать?

— Дай им уйти…

— В земли, из которых гоню вас? Или отослать в пустошь, где вы, как говорите, жить не можете?

Я проглотила ком в горле.

— Или, — продолжил он, — позволить им жить в Иисиде, пользуясь благами людей, когда меларии ненавидят нас?

— Мы не ненавидим людей. Ненавидим тебя.

Этаро усмехнулся и, наконец, обернулся ко мне.

А затем оказался слишком близко, чтобы я не отшатнулась, рискуя оступиться.

— Как хорошо, — улыбнулся он, и сверкнули его клыки, — что мне от этого не холодно, не жарко… И как хорошо, — завёл он мне за спину руку и пальцы его невесомо прошлись по моей талии, — что мне нравишься ты… Несмотря на то, что являешься безродной бродяжкой. Знаешь, что могу предложить тебе? Раз уж тебя так заботит судьба тех несчастных…

Стиснув зубы, я молча ждала, видя себя в отражении его вертикальных острых зрачков, об которые всякий раз до крови резалась моя душа.

А рука его смелее сжалась на мне, и Этаро притянул меня ближе, даже сквозь ткань платья опаляя мою кожу жаром своих прикосновений.

Он склонился ко мне слишком близко, чтобы я могла вытерпеть и не зажмуриться. И выдохнул в шею, заставляя разбегаться по моей коже сотни мурашек.

Приятно…

А от того и ужасно.

Я чувствовала, как земля уходит у меня из под ног, что стали вдруг ватными, и что-то сладко заныло внутри, а душа испуганно забилось в самый тёмный и дальний закуток моего естества.

Вот-вот, и горькие, обжигающе-горячие губы властелина коснутся моей шеи.

И я умру.

Ну точно, умру на месте.

О боги…

— Подаришь мне поцелуй, — прошептал он, — и той семье я дам работу, будут жить в Иисиде, в сытости и спокойствии, принося пользу людям и обеспечивая себя. Один поцелуй, за горстку жалких жизней…

Я чувствовала, как бьётся сердце в его груди, так близко находилась к дракону. И такой беспомощной ощущала себя в его хватке!

От этого захватывало дух.

Осознание его слов пришло не сразу. А когда пришло…

Что ещё оставалось мне?

И я подняла на него решительный и отчаянный взгляд.

Глава 13

Он приблизился, желая сорвать с моих губ поцелуй, улыбаясь обаятельно и нахально до одурения. Наверняка веря, что мог бы и не ставить условия, а взять то, что принадлежит ему по праву. Веря, что действительно вправе.

Но рука моя взмыла в воздух и эхо подхватило хлопок от пощёчины, и мячиком унесло его по ступеням вниз: хлоп!

«Хлоп»

«хлоп…»

Я выпорхнула из рук зверя, буравя его тёмным взглядом. В душе смеясь с того недоумения, что выражало его красивое, демонически красивое лицо.

О да, видимо права я была — никто никогда Этаро не бил.

Вряд ли даже в чём-то ему отказывали.

Он не шевелился. Словно не пощёчину получил, а небеса обрушились на его драконью голову.

И, наконец, кончиками пальцев, обтянутых перчаткой, сверкнув перстнями, коснулся своей щеки. И прежде чем развернуться, чтобы уйти, проронил лишь короткое и будто бы огорчённое:

— Сложно будет с тобой…

— Я не договариваюсь со злом! — выкрикнула ему вслед.

Но Этаро оставил меня в одиночестве.

Спохватилась я быстро. И, крадясь, последовала за ним.

Только вот почти сразу заплутала в лабиринте коридоров, дверей, поворотов, лестниц, и вновь не смогла найти выход. Лишь окно, через которое всё так же был виден двор, куда спустя пару минут вышел властелин, и где воцарилась с его появлением тишина.

Не то, чтобы звуки оттуда так хорошо доходили до меня, но тишина та казалась куда громче их, а потому была явственной.

Я с замиранием сердца наблюдала за тем, как стражники… отходят от меларий, а властелин что-то долго им говорит. После чего те низко склонились пред ним, а женщина зарыдала в голос.

Надеюсь, от облегчения, а не от горя.

Мне срочно нужно отыскать Рию, чтобы выведать у неё всё! Почему-то казалось,