крупные состояния: не менее 5-10 процентов, а может быть, и несколько десятков процентов на мультимиллиардеров, чтобы способствовать быстрому обновлению состояния и власти. Возможно, было бы предпочтительнее увязать ставки для крупнейших состояний со столь необходимой реформой налога на недвижимость (с возможностью снижения налога на недвижимость для людей с ипотекой или желающих приобрести первое жилье). В любом случае, эти дебаты еще далеки от завершения, и их исход во многом будет зависеть от способности участников соотнести последние события с прошлым опытом.

В других странах мы видим аналогичную необходимость рассматривать текущие дебаты в исторической перспективе. Во Франции, как и в Соединенных Штатах, в конце XIX и на протяжении XX веков велись многочисленные дебаты о введении настоящего прогрессивного налога на богатство. Дебаты велись до Первой мировой войны, в самом начале 1914 года, но к лету того года наступила чрезвычайная ситуация, и, учитывая идеологическое сопротивление, вызванное идеей ежегодного налога на богатство, Сенат выбрал вместо него общий подоходный налог. В 1920-х годах дебаты внутри Картеля левых ни к чему не привели, как потому, что радикалы не хотели беспокоить мелких землевладельцев, так и потому, что социалисты были больше заинтересованы в национализации, чем в налоговой реформе. Действительно, эта идеологическая предвзятость служила постоянным тормозом для любых социалистических или социал-демократических размышлений о прогрессивном налоге на богатство: для центристских партий эта идея была ужасающей, а для более левых партий, привязанных к идее государственной собственности на средства производства, она не имела силы для мобилизации масс. В 1936 году, во времена Народного фронта, коммунисты согласились участвовать в правительстве; они выступали за прогрессивный налог на богатство со ставками от 5% на состояние в 1 миллион франков до 25% на состояние свыше 50 миллионов франков (соответственно, в десять и 500 раз больше среднего состояния в то время). Но парламентское большинство зависело от радикалов, которые отказались голосовать за этот законопроект, который они рассматривали как троянского коня для социалистической революции. Впоследствии было выдвинуто много других предложений, особенно Всеобщей конфедерацией труда (CGT) в 1947 году и депутатами-социалистами и коммунистами в 1972 году.

Наконец, после победы социалистов на президентских и законодательных выборах в 1981 году социал-коммунистическое большинство приняло "налог на крупные состояния" (IGF), но в 1986 году он был отменен голлистско-либеральным большинством, а затем восстановлен социалистами в виде "солидарного налога на богатство" (ISF) после выборов 1988 года. Позже я вернусь к тому, как избранное в 2017 году правительство собирается заменить ISF в 2018 году налогом на недвижимость (IFI), полностью освободив от него финансовые активы и, следовательно, основную часть крупнейших состояний. На данном этапе отметим лишь, что очень жесткая оппозиция, вызванная этой реформой, говорит о том, что история еще далека от завершения. В любом случае, следует помнить, что IGF (1982-1986) и ISF (1989-2017) никогда не касались более чем незначительного меньшинства налогоплательщиков (менее 1% населения) и , что ставки были очень низкими (обычно от 0,2 до 1,5-2%), с большим количеством освобождений. В результате налог на недвижимость (taxe foncière), который в общих чертах оставался более или менее неизменным с 1790-х годов, продолжал оставаться основным французским налогом на богатство.

Пересекающиеся траектории и налог на богатство

В Великобритании лейбористские правительства во главе с Гарольдом Уилсоном, а затем Джеймсом Каллагэном были близки к принятию прогрессивного налога на богатство в 1974-1976 годах. По настоянию экономиста Николаса Калдора, в 1950-х и 1960-х годах лейбористы пришли к выводу, что налоговая система, основанная на прогрессивных налогах на доходы и имущество, должна быть дополнена ежегодным прогрессивным налогом на богатство по соображениям справедливости и эффективности. В частности, это представлялось лучшим способом сбора информации о распределении богатства и его эволюции в реальном времени и, таким образом, борьбы с уклонением от уплаты налога на имущество посредством трастов и подобных устройств. Платформа лейбористов в ходе успешной избирательной кампании 1974 года включала прогрессивный налог со ставкой 5% на самые крупные состояния. Однако этот план столкнулся с трудностями не только из-за противодействия со стороны казначейства, но и из-за последствий нефтяного кризиса и последовавшей за ним инфляции и денежного кризиса 1974-1976 годов (что привело к вмешательству МВФ в 1976 году), и в конечном итоге был отменен.

Таким образом, Великобритания стоит в одном ряду с США как страна, достигшая самого высокого уровня фискальной прогрессивности в отношении доходов и наследства, но при этом никогда не экспериментировавшая с ежегодным прогрессивным налогом на богатство. Однако недавний британский опыт введения так называемого налога на особняки заслуживает упоминания. Хотя британская система местного налогообложения домов является особенно регрессивной, страна выделяется сильно прогрессивной системой налогов на сделки с недвижимостью. Налог, уплачиваемый при сделке с недвижимостью, равен нулю для сделок стоимостью до 125 000 фунтов стерлингов, 1 проценту для сделок стоимостью от 125 000 до 250 000 фунтов стерлингов и 4 процентам для сделок стоимостью свыше 500 000 фунтов стерлингов. В 2011 году был введен новый 5-процентный налог на продажу недвижимости стоимостью более 1 миллиона фунтов стерлингов ("особняки"). Интересно отметить, что этот 5-процентный налог, введенный лейбористским правительством, сначала подвергся резкой критике со стороны консерваторов, которые, придя к власти, сами ввели 7-процентный налог на сделки с недвижимостью стоимостью более 2 миллионов фунтов стерлингов. Это показывает, что в условиях растущего неравенства, особенно когда богатство высоко сконцентрировано и многим людям трудно получить доступ к рынку жилья, необходимость в более прогрессивном налоге на богатство может проявиться и через традиционные партийные линии. Это также указывает на необходимость комплексной переоценки налогов на имущество и богатство: вместо таких высоких налогов на сделки более справедливым и эффективным был бы ежегодный налог на богатство с более низкими ставками, но основанный на общей сумме активов всех типов.

Наконец, я должен упомянуть германские и скандинавские страны, которые в большинстве своем не пошли так далеко, как Великобритания или США, в установлении прогрессивного подоходного налога и налога на имущество, но рано дополнили эти два налога ежегодным прогрессивным налогом на богатство. Пруссия установила ежегодный прогрессивный налог на общее богатство (включая землю, здания, профессиональные и финансовые активы за вычетом долгов) уже в 1893 году, вскоре после введения прогрессивного подоходного налога в 1891 году. Саксония сделала то же самое в 1901 году, и другие немецкие земли последовали ее примеру, что привело к введению федерального налога на богатство в 1919-1920 годах. Швеция ввела прогрессивный налог на богатство в 1911 году, что также совпало с реформой прогрессивного подоходного налога. В других странах этой группы