Рано утром пришла кастелянша и выпустила ее, чтобы она могла исполнять свою работу.

Нежными детскими ручками, босая, Жозефина должна была носить из колодца воду и исполнять все, что ей приказывали. Прочие девочки смеялись над ней и показывали на нее пальцами.

Но Жозефина кротко исполняла свою работу; только вечером ею овладел страх при мысли, что надо вновь возвращаться на чердак.

Но усталость взяла свое, и девочка как убитая заснула на убогом соломенном ложе.

Через несколько дней сильно похолодало, и к вечеру улицы и крыши домов покрылись слоем снега, началась метель.

Жозефина на своем ложе дрожала всем телом; ледяной холод разбудил ее, она почувствовала, что на тонком одеяле лежит снег, нанесенный через щели в крыше.

Она с нетерпением ожидала утра, чтобы можно было, наконец, покинуть хотя бы на время этот жуткий чердак; зубы ее стучали, ноги были почти обморожены, она стонала и плакала от боли.

Но вот в щелях крыши постепенно посветлело, и вскоре пришла кастелянша с хлебом и водой, с холодной водой для замерзшего ребенка. Никто и не подумал дать несчастной девочке ложку горячего супа, глоток кофе или согретого молока.

Идя по коридорам, Жозефина семенила окоченевшими ножками, чтобы хоть немного согреть их.

На некоторое время ей нашлась работа в теплых комнатах, но вскоре потребовалось идти за водой.

На улице было холодно, снег толстым слоем покрывал землю, а колодец, где брали воду, находился в другом конце двора. Маленькая Жозефина должна была взад и вперед бегать босиком по снегу и наполнять кувшины водой, замерзавшей у краев колодца.

Около одиннадцати часов утра у ворот воспитательного дома остановился экипаж.

Благочестивый сторож, расчищавший в это время дорожки во дворе, выглянул в оконце и увидел на дверце кареты королевский герб.

Он быстро побежал в дом и сообщил начальнице о приезде именитых гостей. В ту же минуту раздался звонок.

Начальница, эта тощая ханжа, тотчас созвала всех смотрительниц и учителей, те согнали детей в большой зал, и вскоре оттуда послышалось нестройное пение гимна.

Сторож прибежал снова и доложил о приезде настоятельницы монастыря Гейлигштейн.

Визит принцессы Шарлотты произвел сильное впечатление на начальницу. Она быстро направилась навстречу по расчищенной от снега дорожке и впопыхах не заметила, что как раз в эту минуту Жозефина стояла у колодца и наливала воду в кувшины.

С низким поклоном, придав лицу самое кроткое выражение, начальница встретила у ворот игуменью, шедшую в сопровождении господина в военном плаще.

– Да благословит Пресвятая Богородица благочестивую принцессу! – произнесла начальница певучим голосом, сложив руки на груди и с удовлетворением убеждаясь, что пение детей, подстегиваемое вовсе не христианскими угрозами учителей, слышно было во дворе. – Визит вашего величества – большая милость и высокая честь для нас!

Шарлотта, которой претили низкопоклонство начальницы и ее плебейские манеры, сухо кивнула ей и сдержанно произнесла:

– Хорошо, хорошо, моя милая, мы приехали сюда не только для того, чтобы осмотреть этот приют несчастных сирот…

– …которым Бог посылает свое благословение, – подхватила начальница. – Благочестивая принцесса, я надеюсь, одобрит наши порядки и убедится…

– Я надеюсь, милая моя, – с легкой досадой перебила ее Шарлотта. – Но нас привела сюда еще и другая забота: мы хотели осведомиться об одной из ваших воспитанниц.

– Они все здоровы, благополучны, и мы воспитываем их в скромности, покаянии, песнопениях и молитвах.

– В скромности и покаянии – это отлично, если забота о них соединяется с чистотой помыслов. Должна вам сознаться, – продолжала Шарлотта, – что с недавнего времени я сделалась ревностной доброхоткой вашего заведения, с тех пор, как я и мой двоюродный брат, принц Вольдемар, случайно познакомились с одной из ваших воспитанниц и полюбили ее. Но войдемте же в дом.

Начальница была в восторге от похвалы принцессы и потому кланялась еще ниже и с еще большим умилением.

– Много ли детей у вас в свободное время занимаются рисованием и прочими искусствами по своим наклонностям? – спросила принцесса.

– Да избавит Бог моих детей от таких греховных увлечений! – горячо воскликнула начальница.

– Как, – изумилась Шарлотта, – неужто у вас эти занятия запрещены?

– Эти склонности не находят у нас почвы, мы учим детей скромности и покаянию.

Удивленная и раздосадованная, принцесса взглянула на своего кузена, дабы убедиться, слышал ли он признание начальницы, но Вольдемар смотрел в другую сторону – он только что обратил внимание на девочку-подростка, стоявшую босыми ногами на снегу и теревшую свои красные от холода ручонки.

Жозефина не замечала ни игуменьи, ни принца и, должно быть, сильно страдала от холода, потому что по замерзшему ее личику текли слезы.

– Взгляните-ка на этого бедного ребенка, дорогая кузина! – обратился принц к игуменье.

Та взглянула на Жозефину и ужаснулась.

– Как можно! – воскликнула она, гневно глядя на начальницу. – Почему дети ходят у вас в холод и снег без башмаков?

– Эта девочка несет заслуженное наказание, и благочестивая принцесса подтвердит его, если пройдет мимо, не обратив на нее внимания.

– В чем же она провинилась? – спросила игуменья.

Восклицание принца помешало начальнице ответить.

– Боже праведный, да ведь это наша маленькая Жозефина!

Начальница подумала, что ослышалась или чего-то недопоняла, но тут принцесса прямо по снегу направилась к колодцу.

– Бедное дитя! – воскликнула она. – Ее почти невозможно узнать, так она исхудала и побледнела!

Принц обогнал ее и первым подошел к девочке, и дрожащая от холода Жозефина узнала наконец своего благодетеля.

Обиды, холод, слезы – все было забыто.

С сияющим лицом кинулась она навстречу своему высокому покровителю.

– Это ужасно! – воскликнула Шарлотта. – Бедное дитя! Но скажите мне, милейшая, что заставило вас так сурово наказать эту бедную девочку?

Начальница высокопарно отвечала:

– От одной только мысли об этой заблудшей овце сердце мое обливается кровью. Представьте себе, ваше величество, она – воровка: за ее лифом нашли золотую монету, украденную ею на базаре.

Шарлотта была неприятно поражена, но в эту минуту подошел принц, держа за руку Жозефину.

Начальница широко раскрыла глаза при виде этого, но удивление ее еще больше усилилось, когда девочка, этот змееныш, произнесла:

– О благородный господин, скажите милостивой начальнице, что это вы мне подарили золотую монету, чтобы я могла себе купить новые краски.

Теперь пришло время начальнице задрожать от страха и тягостного предчувствия, на какое-то время она даже лишилась дара речи.

– Неслыханная жестокость! – воскликнул принц, не имея сил более сдерживать негодование. – Посмотрите, дорогая кузина, на этого несчастного ребенка!

– Вы… В самом ли деле ваше королевское высочество подарили девочке золотую монету? – заикаясь, пролепетала побледневшая и сразу вдруг