Я была той, из-за кого убили двух невиновных женщин, никак не связанных с семьёй Крайтон. И я была той, кто видел заключительные минуты их жизней. Перед моими глазам проносились последние воспоминания о моей дорогой Рине: я выпросила у неё ключи от её старого ауди и в итоге до вокзала за рулём её автомобиля сидела именно я. В тот момент я обещала ей, что когда-нибудь и я смогу накопить на свой личный автомобиль, и тогда позволю ей, самой лучшей на свете подруге, прокатиться на нём. Вот почему Стрелок перепутал нас и в итоге выстрелил в неё… Потому что за рулём автомобиля Рины сидела я. Он принял меня за Рину. Увидев, что с вокзала вышла девушка в куртке пассажирки, он решил, что я проводила подругу, но он ошибся… Это подруга проводила меня. И потому она умерла.

Воспоминания о Ванде Фокскасл, с которой я не была так близка, как с Риной, нахлынули поверх воспоминаний о Рине и оказались не менее болезненными, может быть даже более, потому как Ванда была убита совсем недавно – ещё неделю назад она была жива и пила со мной чай. Открыв ей дверь своего дома, я замерла от удивления: она пришла ко мне точь-в-точь в таком же плаще, какой я приобрела себе в “Тюльрули” всего пару недель назад и начала носить всего пару дней назад. Узнав об этом, когда вешала свой плащ рядом с моим, она так задорно и заразительно рассмеялась, что в итоге на протяжении всего часа нашей встречи с наших лиц не слетала улыбка. А потом она спутала свой плащ с моим, вышла из моего дома, и её убили. Впрочем, надень она свой плащ, а не мой, Ричард всё равно выстрелил бы ей в спину. Потому что её спина походила на мою. Потому что я когда-то лишь вскользь соприкоснулась с семьёй Крайтон, с её лучшей частью, и хотя не вошла в неё, но создала в ней серьёзную вибрацию…

Мы почти взошли на самый верх холма, когда Ричард решил продолжить говорить.

– Когда я впервые увидел Вашего сына, это произошло на дне рождения у моей внучки Геры, я сразу понял, что этот мальчик сын Байрона, – его дыхание слегка участилось из-за крутого подъёма вверх. – Берек и Байрон одно лицо. В тот день перед вашим приездом Байрон послал меня дожидаться вас и в момент вашего приезда предоставить вам лучшее место для парковки. Он хотел, чтобы я обязательно сказал Вам, Тереза, что это именно он позаботился о месте для Вас. Как помните, я тогда не выполнил приказ своего босса, списав всю его заботу на свой счёт, но я прекрасно помню, что пообещал ему, что передам Вам знак его внимания, и после уверил его в том, что всё Вам передал в точности так, как он того желал. Что ж, я предпочитаю сдерживать своё слово, если даю его, поэтому Вам сейчас и передаю знак внимания мистера Крайтона. И ещё, помните момент, когда Ваш разговор с Байроном прервался из-за моего вмешательства? Я тогда стал активно стучать в дверь… Это не было случайностью. С тех пор, как Вы во второй раз появились на нашем горизонте, мы установили в кабинете Байрона прослушку. В тот день мы с миссис Крайтон слушали вас и, поняв, что ваш разговор зашёл слишком далеко и становится опасным, мне пришлось вмешаться, из-за чего позже молодой мистер Крайтон весьма неделикатно обошёлся со мной.

Я слушала самодовольные бредни увлечённого безумца лишь наполовину, так как в эти секунды мои мысли были всецело сосредоточены на незаметном выбрасывании конфет и ещё на записке, которую я оставила перед своим выходом из дома. Все решат, будто я уехала. Значит, искать меня никто не станет… Как долго все смогут верить в то, что я смогла уехать из города без Берека?.. Из-за этой дурацкой записки мой труп не смогут найти до того, как он начнёт разлагаться. Неужели меня будут хоронить в закрытом гробу? Будут ли хоронить меня вообще?..

Мысль о том, что меня в принципе могут не похоронить – ведь есть серьёзная вероятность того, что мои останки никогда не обнаружат! – заставила меня резко остановиться. Мы как раз взошли на самый верх холма, который неожиданно предстал перед нами обширной плоскостью. Мои мысли, всегда путающиеся во время сильных переживаний, начали хаотично смешиваться в истерический клубок ужаса… Как же так?!.. Мои родители не смогут прийти ко мне на могилу?!.. Астрид, Маршалл, Грир, Грация, их дети, мой ребёнок и даже Пенелопа с Оливией – никто никогда не узнает, что со мной случилось?!.. Моя семья сможет ухаживать за могилой моей умершей в младенчестве сестры, а у меня не будет даже могилы, которую они смогут посетить?!.. Но… Это… Несправедливо… Страшнее всего: остаться в одиночестве после смерти! А ведь до сих пор я даже не подозревала, что подобного можно бояться…

– Природа, – вздохнул Ричард. Запрокинув голову, он посмотрел на серые небеса, подбираемые высокими макушками деревьев. – Шум крон древних сосен, оранжевая листва… Красивое место, чтобы попрощаться с жизнью. Точно лучше прибрежной парковки, – сделав отсылку на убийство Ванды Фокскасл, Ричард, всё это время стоящий на безопасном от меня расстоянии, вдруг достал из внутреннего кармана своего пиджака маленький чёрный револьвер. Неужели всё это время он опасался вероятности того, что я нападу на него? А почему бы и не напасть? Отберу пистолет, выстрелю, и что потом? Лурдес услышит выстрел и не увидит возвращающегося из леса подельника, всё поймёт, уедет на машине или, если вдруг у неё тоже окажется при себе пистолет, выстрелит в меня… В результате она сбежит, окажется в Роаре раньше меня и непременно отомстит мне, зная, что я во что бы то ни стало обнародую её грязные секреты. Она доберётся до Берека раньше меня. Нет, я не могу рисковать Береком. Она пообещала, что не тронет его. Чего стоит её слово?.. Неужели оно стоит моей жизни? Неужели моя жизнь настолько ничтожна, что может равняться весу слова безобразной души чудовища?

Убийца щёлкнул затвором револьвера.

– Знаете, а я ведь сегодня изменяю себе, – серьёзным тоном начал он. – Взял другое оружие, чтобы всадить в Вас пулю другого калибра и стрелять я буду Вам не в сердце, как предпочитаю