Шрифт:
Закладка:
Этот короткий текст – глубокое и пронзительное личное свидетельство Буссенара о войне 1870 года. В его подлинности трудно усомниться, даже если знать, что 20 октября на Южном фронте не было боев, как не было и морского офицера по фамилии Ландри среди защитников Парижа. Но думается, не случайно рассказ о первых годах службы персонажа неуловимо напоминает черты биографии реального капитана Люка, кстати награжденного орденом Почетного легиона 29 января 1871 года.
Несколько раз военное командование предпринимало попытки прорвать кольцо осады: 30 октября – сражение при Ле-Бурже, 30 ноября – 2 декабря – битва при Шампиньи, 19 января – битва при Бюзанвале. Во всех этих сражениях принимал участие Буссенар, рискуя жизнью ради спасения раненых. Так, в ночь с 1 на 2 декабря, во время мясорубки при Шампиньи, Буссенар получил пулевое ранение. К счастью, оно было неопасным, и в самое ближайшее время он вернулся в строй.
28 января 1871 года гарнизон измученного голодом и обстрелами Парижа капитулировал, 1 марта прусские войска вошли в город.
139 тысяч погибших солдат, 143 тысячи раненых, почти полмиллиона пленных. И около 300 тысяч мирных жителей погибло в ту страшную годину. По Франкфуртскому мирному договору Франция лишалась Эльзаса и Лотарингии, а также обязывалась выплатить Германии пять миллиардов франков контрибуции.
Горечь и позор поражения навсегда останутся в сердце Буссенара, они пронзительно звучат на страницах его книг. Однако, на своей шкуре испытав все ужасы войны, он никогда не будет призывать в своем творчестве к реваншу.
К сожалению, дальше следует довольно длительный провал в биографии писателя. Мы не знаем даже, когда он покинул Париж, был ли участником или хотя бы свидетелем восстания коммунаров, вспыхнувшего 18 марта…
В творчестве же его нередки симпатии к коммунарам. Особенно показателен в этом плане роман «Монмартрская сирота», герой которого, Леон Дерош, бывший парижский рабочий, бежавший в Америку после разгрома Коммуны и разбогатевший, возвращается во Францию 18 лет спустя, чтобы отомстить офицеру-версальцу, убившему его брата Луи (!) во время Кровавой недели…[39]
Можно также отметить, что год спустя, в начале 1872-го, на свадьбу младшего брата Буссенар приходит со своим другом детства, ныне морским офицером Пальма Гурдоном, и парижским доктором медицины Антуаном Кро. Этот факт нам интересен тем, что Антуан Кро со своим братом Шарлем (в будущем – известным поэтом и изобретателем) служили врачами в одном из батальонов Коммуны… Закономерен вопрос: уж не на баррикадах ли свела их судьба?
Послевоенные годы
С тяжелым сердцем возвращается Буссенар с войны в родной Экренн, в отчий дом, тоже разграбленный пруссаками. Настоящее тягостно, будущее туманно. Эльзас, где он учился, больше не принадлежит Франции. Страсбургский университет закрыт после вступления в город немцев.
Воспоминания о войне не отпускают молодого патриота, и вскоре он делится ими на страницах местной печати. 20 августа 1871 года газета «L’Indépendant de Pithiviers» («Независимая газета Питивье») публикует рассказ Луи Буссенара «Случай под Висамбуром», посвященный героизму алжирских стрелков. Эта публикация, по-видимому, является для автора пробой пера.
Однако о смене профессии наш герой вряд ли помышляет. По мнению биографов, после войны Буссенар еще три года продолжает обучение на факультете медицины Парижского университета. Скорее всего, это соответствует действительности. Много лет спустя бельгийская газета «Journal de Charleroi» («Вестник Шарлеруа») откликнулась на смерть писателя обширным некрологом, написанным неким Лоре. В этой статье все факты биографии писателя поставлены с ног на голову, но при этом удивительно подробно описан якобы имевший место эпизод провала Луи Буссенара при попытке защиты научной работы, посвященной лечению «грудных болезней»[40]. Как пишет Лоре, докладчик называл преступлением сложившуюся практику отправлять туберкулезных больных на южные курорты: «Северный полюс и его окрестности представлялись ему идеальным местом для лечения больных грудными болезнями: холод тонизирует, эскимосы не знают простуды, питаются исключительно жиром печени трески и тюленьим салом (что является лучшей едой для чахоточных), они обитают при температурах, неблагоприятных для распространения микробов». Однако ученое жюри, по словам Лоре, не поддержало революционные идеи молодого медика.
Данное свидетельство можно было бы счесть крайне ненадежным, если бы интерес Буссенара к грудным болезням не подтверждался рассказом «Лечение, которого не прописывали», опубликованным в приложении к газете «Le Figaro» от 10 августа 1879 года и никогда более не переиздававшимся.
Его сюжет таков. Застав жену с любовником, капитан дальнего плавания бросает соперника в трюм, чтобы затем высадить на пустынном берегу Гренландии. Спасенный эскимосами парижский щеголь, умиравший от чахотки, вынужден перейти на тюлений жир и китовое сало и вскоре полностью выздоравливает.
То есть в статье Лоре явно есть рациональное зерно. Однако достоверно мы пока можем утверждать лишь одно: Буссенар так и не защитил диссертацию, то есть не стал дипломированным медиком.
При этом ему довелось короткое время поработать сельским врачом, о чем он сам вскользь упоминает в письме в газету «Le Temps» («Время») в 1909 году, решив включиться в дискуссию о пользе сна головой на север. По его словам, в большинстве сельских домов, куда его вызывали, кровати были расположены изголовьем на север, и сами крестьяне утверждали, что это улучшает сон и удлиняет жизнь. А было это «еще до того, как он стал писателем».
Очевидно, к тому короткому периоду восходит и бытовавшее в Экренне предание о том, что однажды, будучи вызванным на хутор Пьер-Сеш (отдаленный закоулок Экренна) проконсультировать некоего Лаво, Буссенар не нашел в доме клочка бумаги и выписал рецепт мелом на ставне, который Лаво затем отнес аптекарю.
Оказывается, и этот невероятный эпизод нашел отражение в творчестве писателя. В рассказе «Рецепт для бабули» (1894) Буссенар выводит некоего молодого врача по имени Луи, который, потеряв блокнот, пишет рецепт угольком на ставне дома чудаковатых односельчанок, прозванных Крольчихами. Будучи не в состоянии переписать непонятный для нее текст, младшая Крольчиха на своем горбу тащит тяжеленный ставень до ближайшего города, который встречает ее всеобщим хохотом.
Вот так художественные произведения подтверждают слухи!
Литературный дебют
И тем не менее в самом скором времени Буссенар навсегда откладывает скальпель и берется за перо. Трудно сказать, что именно подтолкнуло его к этому рискованному решению. Возможно, разочарование в светилах медицины, не оценивших его идеи, как утверждает тот же Лоре. А может быть, обычная скука, которая одолела его за недолгий период медицинской практики в родной деревне.
Как пишут первые биографы, заняться литературой нашему медику посоветовал его друг детства Пальма Гурдон, и он же помог ему опубликоваться на страницах старейшей французской
