оторваться. Шаг за шагом, он приближался ко мне, пока, я не ощутил, его запах, я не могу передать вам его, поскольку не знаю ничего, с чем можно было бы его сравнить, но одно я скажу точно, что ощутив его, моё сердце стало биться сильнее.

Когда он подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки, месяц снова выглянул из-за тучи и осветил пустырь, я успел увидеть его, до того, как в его руке сверкнуло лезвие ножа, и вошло в мою грудь. Потом стало темно, более, я ничего не помню.

Не состоявшееся убийство

Она давно искала случая, вонзить в него нож, по самую рукоять. А он давно чувствовал это. И вот однажды, она купила хорошо отточенный, блестящий нож, с удобной, и красивой рукоятью. И спрятала его за своей спиной. Он, предчувствуя, неминуемое, стоял к ней спиной, напротив большого зеркала, и поправлял галстук. Она подошла к нему так близко, что он почувствовал её дыхание на своей шее. Он нервничал, пальцы дрожали, и не справлялись с галстуком. Она чувствовала, как бешено, бьётся его сердце, заключённое в грудную клетку. Ещё мгновение, и птица навеки смолкнет.

Он окончательно запутался, в галстуке, пальцы не гнулись, мысли скакали, лицо слало белым как простыня, она прикусила губу, крепко сжала рукоять во вспотевшей ладони, нож, выскользнул и со звоном упал на пол.

— Что это? — Спросил он.

— А… это… я чистила картофель, перед самым твоим приходом, и забыла оставить его на кухне. — Сказала она.

Превращение

Страсть, охватила её внезапно, без предупреждения. Она быстро распространилась от головы до ног, сорвав с тела, одежду.

Стены стали прозрачными, и сама мысль присутствия, чужих глаз, приятно защекотала её, нагое, жаждущее тело.

Она спустилась по лестнице, и, стуча каблуками, пошла по пустынной улице, сверкая белизной своего тела.

Чёрная грива, шёлковых волос, водопадом полилась по спине, омывая, белый, упругий круп.

Ветер донёс до неё волнующий запах страсти.

Ударив копытами о мостовую, она тряхнула гривой, понеслась, навстречу своим желаниям.

Грех

Майская ночь, наполняла комнату, запахом сирени, шелестом листьев, и тёплым ветерком. Он входил в комнату, колыша белую, кружевную тюль. Касался её ног и скрывался в темноте, как скрывается любовник, при появлении мужа.

Она лежала на кровати, подставляя, нагое тело, под лунный свет. Муж спал, и казалось, был очень далеко, отчего появлялось чувство свободы. Дети спали в соседней комнате. Занавеска двигалась в такт воздуху, и казалось, что комната тоже спит, тихо вдыхая и выдыхая воздух.

Она лежала совершенно одна в центре огромной вселенной. Тёплый воздух касался стоп и поднимался выше, лаская бёдра, живот, грудь. Кожа горела, и тянулась к нему каждой своей клеткой. Дыхание учащалось. Оно рождалось внизу живота, закручивалось воронкой и с шумом устремлялось на свободу. Раздувая ноздри, ноздри молодой, и жаждущей любви антилопы. Колени сходились друг с другом, и руки скользили вниз по обнажённому телу. Губы раскрывались подобно цветочным лепесткам. И тянулись навстречу тому, кто появлялся из глубины её сознания.

Он был большой и сильный. Он сжимал её в своих объятиях.

Лаская её, он проходил губами по всему её телу. Заглядывая в самые отдалённые уголки. Дыхание учащалось, сбиваясь с ритма, тело дрожало мелкой дрожью. Простыня мокла в горячих ладонях. Живот вздрагивал, и горячие волны катились по всему телу, нарастая не поддельной, и недюжинной силой. Заставляя тело биться на раскалённой простыне. Потом, когда волна откатилась, обнажая на белом берегу уставшее тело. Дыхание её выровнялось, и стало поднимать, и опускать грудь, в такт тонким кружевам, белеющей занавески.

Луна прикрыла наготу тёмным полотном неба. Занавес опустился, а она, ещё долго лежала, с бессмысленным взглядом. Разглядывая белые кружева, на застывшей занавеске.

Утром она встала, подняла детей, отправила в школу, а потом, долго сидела над кофеем и смотрела куда-то в сторону. — Не выспалась? — Спросил муж. Она кивнула и спряталась за кофе.

Наваждение

Хмурое небо, серый каменистый пейзаж, да бесконечная вьющаяся дорога, вот и всё, что было на сегодня у Мака Стоуна. Да ещё кусок хлеба, который Мак получил в бедной деревушке, застрявшей между двух горных перевалов, которые Мак прошёл ещё утром.

Найдя плоский камень, Мак сел, и достал из кармана хлеб. Солнце садилось за серую гряду камней, когда Мак поднёс хлеб к носу и потянул его запах своими, заросшими ноздрями. Запах печёной ржи приятно защекотал нос. Мак зажмурился от удовольствия, и уже поднёс хлеб ко рту. Когда услышал, чей то голос.

— Приятного аппетита. — Мак поднял глаза и увидел прямо перед собой человека. Был ли он здесь раньше, или подкрался незаметно, Мак не знал. И потому смотрел на него, во все глаза. Пока дар речи, снова, не вернулся к нему.

— Простите, вы тут давно, или только подошли?

— Я? — Переспросил незнакомец. Оглянувшись по сторонам, так, точно тут кроме него был кто-то ещё.

— Вы. — Утвердительно сказал Мак.

— Как вам сказать… — замялся незнакомец.

— Как есть. — Сказал Мак.

— Ну, если как есть, то я тут с первого дня сотворения.

— Чего? — Переспросил Мак.

— Мира. — Сказал незнакомец.

— А… — Понятно протянул Мак. И подозрительно осмотрел незнакомца.

— Вы не бойтесь — сказал незнакомец — я не сумасшедший.

— А я и не боюсь — сказал Мак.

— И правильно. — Сказал Незнакомец. Бояться вообще непозволительно. Страх разрушает твёрдость духа. А без твёрдости духа человек превращается в ни что.

— Да — согласился Мак, убирая хлеб.

— Нет. Нет. — Воскликнул незнакомец. — Вы, кажется, собирались перекусить? Не стоит отказываться от этой затеи, только потому, что я оказался рядом с вами. Мне вовсе не хотелось бы, что бы вы благодаря мне испытывали чувство голода, или того хуже свалились бы в голодный обморок. А это вполне может произойти, судя по вашему внешнему виду.

— А что с моим внешним видом не так? — Спросил Мак.

— О… ничего особенного, не беспокойтесь, Просто вы создаёте ощущение человека, который давно не ел.

— По правде говоря, последний раз мне удалось перекусить два дня назад. В одной из деревень, мне посчастливилось выменять свою шляпу, на сырную лепёшку.

— Прекрасно, в этих краях умеют печь сырные лепёшки. Мне приходилось пробовать их не раз, и больше всего мне понравилась лепёшка, приготовленная из свежего козьего сыра, с местными пряными травами. Особенно когда запиваешь её сладким молодым вином. — Мак сглотнул слюну и посмотрел на кусок своего хлеба. — Самое главное