Шрифт:
Закладка:
Входящий звонок от Крэйннара застал меня за чашкой утренней схивы.
— Уже договорился о бое? — спросил я вместо «доброго утра».
— Да, — соврал тот, — нужно сегодня встретиться.
— Хорошо.
— Что он хочет? — Девчонка выползла из своей норы, когда тот отключился.
— У него уже появилась следующая партия вопросов ко мне. Или к нам.
— Вы поменяли мою ДНК? — ну, да, я же вынул её жучок до того, как Аритайна обрадовала меня.
— Да. Можешь ходить спокойно.
— Он, наверное, захочет меня проверить? Может, уже дать ему это сделать, чтобы он тоже успокоился?
Мысль хорошая, но мне очень не хотелось светить её. Крэй был болен воспоминаниями и вообще имел явные черты психического нездоровья на табло. Он может просто переключится на «эту» девицу, потому что она напоминает «ту». С другой стороны…
— Тебе же нужно внедрятся в Сикарион? Так сказала тётка-аскир.
Я кивнул. Мне это не нравилось, но да. Пожалуй, это было нужно. Надо найти этого чёртова императора, вручить ему Девчонку и свалить отсюда служить на каком-нибудь корабле.
Клуб «Гинзо. Райт» был внешним форпостом Сикарион. Говорили, что из него можно было попасть в бесконечные катакомбы Нижнего мира. Крэйннар назначил встречу на ранний вечер, и мы явились на неё вдвоём. Девчонка была в капюшоне, закрывающем всё лицо, а я подшучивал над её пафосным прикидом. Кажется, она играла в шпионов.
— Это зачем? — вопросил вышибала на входе, отбирающий у меня плазмоган.
— Одежду после стирки сушить. Как будто в ваших райских кущах безопасно ходить без него.
— Твой друг подождёт тебя на входе, — бросая моё недавнее незаконное приобретение, улыбнулся парень, чьё лицо было полностью покрыто татуировками. Даже белки глаз.
Крэйннар сидел за столом с мрачным видом и даже не встал на встречу. Рядом был мой самый первый знакомый здесь — Райдо, — парень с дредами и хитрым взглядом.
— Райдо говорит, что видел вас. Тебя и девку. Вы вместе заходили в Тауэр-Лэйн. Ты соврал мне, — Крэйннар не стал тратить любезность на приветствия.
— Девку? — Девчонка сняла капюшон и зашипела на него, как гремучая змея. Мать её за ногу, мы же договаривались, что она не будет лезть на рожон. Как только мужик поймёт, что она — не его девочка, тут же потеряет всякие причины дорожить её жизнью. И я очень подробно разъяснил ей это перед выходом. Опять же — знакомые Крэйннару неадекватные реакции на оскорбления также могут её выдать. Я задвинул её назад и перебил:
— Тогда я ещё не знал, зачем она тебе нужна. Может, ты хотел её грохнуть? Теперь я сам привёл её, можешь проверить её ДНК.
Как только он увидел её, тут же вошёл в своё привычное маниакально-невротичное состояние. Он настолько бережно взял её руку и преданно глядел ей в глаза, что был похож на щенка. Аккуратно уколол ей палец, чтобы получить каплю крови. Кажется, у него даже тряслась рука. Если бы я был более впечатлительным, пустил бы слезу умиления.
Пока работал анализатор, он не мигая смотрел ей в глаза.
— Может, хватит уже? Маньяк, — буркнула Девчонка.
— Прости, — выдал Крэй. Стушевался, извинился. Мне стало его жалко. Кто-то из его телохранителей, чуть поодаль, позволил себе усмехнуться, и через пол-секунды Крэйннар метнул баллистический нож в ключицу парня. Взвыв от боли, тот ретировался.
«Совпадений не выявлено», — выдал механическим голосом коммуникатор.
— Ещё раз! — он схватил другую руку Девчонки, и снова взял каплю крови — уже намного более грубо.
«Совпадений не выявлено».
Он сел за стол, обхватил голову руками. Правда только на несколько секунд:
— Я хотел надеяться, — хмыкнув, он всё-таки взял себя в руки.
— Ладно, я могу идти? — равнодушно выдала Девчонка, жуя жевачку. Крэй растерянно кивнул и тут же вскочил, обрушиваясь на меня.
— Ты соврал мне, гараец…
— Эй, оставь его! — звонкий старушечий голос вознёсся к высоким потолкам клуба. — Подумаешь, цаца, соврали ему. Ты врал мне всю жизнь напропалую, и как-то остался в живых.
В зал медленно вплывала белая, как простыня, старица, которая казалась старше самих подземелий. Она еле передвигала ноги и использовала костыли.
— Оставь гараида. Это приказ, — и эта ко мне благосклонна. Здесь я популярен у девочек всех возрастов.
— Тебе то что в нём? — Крэйннар решил повесить на меня своё разочарование с Девчонкой.
— Хочу, чтобы он меня развлёк, ты перестаёшь быть забавным.
— Не смешно, лайнарит.
— Я как раз на это и жаловалась только что. Пойдём, гарайский мальчик, пройдёмся.
Я шёл за ней довольно долго по просторным и очень высоким коридорам катакомб, которые были предназначены для трёхметровых нирилигов. Старые серые камни с плесенью и барельефами высоких гуманоидых фигур, иероглифисческие письмена, — я чувствовал себя космическим археологом. Но для них эта древность была привычным домом. Она еле шла, но я уважал старость.
— Ллири, почему вы не используете гравиплатформу? Это же намного удобнее.
— Инрит. Можно без «ллири», можно на ты, — её тон был лишён всякой игривости, а она была сосредоточена лишь на том, чтобы не споткнуться. — Если я совсем перестану напрягаться, я лягу и умру. А я планирую умереть другой смертью.
— Это какой? — стало даже интересно.
— В бою со своим заклятым врагом.
Я не стал комментировать, только скорчил вопросительную рожу у неё за спиной.
Наконец, она добрела до огромной залы и села в кресло, затерявшись в его недрах, а затем накрыла нас звукоподавляющим щитом. Молчание затянулось. Но я был терпелив к пожилым людям. Наконец, она закончила меня рассматривать и предложила сесть.
— Знаешь, когда становишься старше. Память становится лучше. По большей части люди живут в прошлом, поскольку в настоящем у них уже мало что происходит. И вот тогда все твои проступки и грехи начинают приходить к тебе по ночам. Ты жалеешь не только о том, что не сделал в этой жизни или не успел, но и о том, что и как ты сделал.
Я прожила тяжёлую жизнь в этих подземельях. А ведь это даже не моя планета. Я — всего лишь сирота-айн, которую занесло сюда вместе с кораблям работорговцев.
— Понятно.
Она снова замолчала.
— А чем я могу вам помочь?
— А ты не терпеливый, да? Поверь мне, я буду тебе настолько полезной, что в благодарность ты будешь готов слушать мой старческий бред часами.
— Хорошо, тогда приступайте. — Улыбнулся я.
— Грехи молодости мы иногда способны себе простить, а вот те, которые совершили совсем недавно, уже преисполненные, казалось, мудрости, намного тяжелее. Теперь мне придется с этим жить. Пусть и недолго.
— И что же вы сделали?
— Предательство.
— Вольное?
— Не совсем.
— Тогда, в чем вам себя винить?
— В том, что
