и поперёк, но так ничего и не нашла, раздражённо откинувшись на диване. Мне показалось, что это должно было означать раздражение — сейчас она уже не пыталась изображать человека. Движения стали более плавными и менее человеческими. Она не мигая, смотрела на меня.

— Что?

— Внедрись в Сикарион.

Второй раз за день.

— Мой моральный императив…

— Я заплачу.

— У меня уже есть задание.

— Деньги здесь заканчиваются быстро. Найди моего сына. Тебе он тоже нужен.

— Да. Но причем здесь Сикарион?

— Затем, что они вышли из под контроля.

— Из под вашего?

— Разумеется. Ведь это я их создала несколько десятилетий лет назад.

— Почему вы их просто не ликвидируете?

Она скосила голову на бок и сканировала так, будто я оскорбил её до самых глубин исходных кодов.

— Потому что я — нейромать для всех своих детей. Человеческая жизнь — священна для меня, чужеземец. Лишение жизни априори невозможно для меня как решение проблемы.

Космос великий. Нейросеть — религиозная фанатичка. Теперь я, наверное, видел всё?

— А как связаны поиски Тенемхета с Сикарион?

— Я контролирую подземелья только до глубины сотни метров вниз. Моя экспансия идёт, но медленнее, чем оказалось нужно сейчас. Сикарионы создали свой СКИР, который активно вытесняет меня оттуда. И если номарх там — он может находится в опасности.

— Почему я?

— Моё обращение к тебе основано на математической модели всех возможных вариантов.

— С контролем за Сикарион-Креден ваши алгоритмы просчитались.

— Я уже внесла этот эпизод в базу. Я постоянно учусь. Я — самая молодая нейросеть в этом мире. Но самая перспективная.

Она загадочно улыбнулась.

Глава 6

Пока аэрокар возвращал меня обратно, я снова залез в коммуникатор за информацией.

Аритайна Ниархарат Анархарон — мать нынешнего номарха, была настолько уверена в том, что её безвременная кончина в возрасте девяти тысяч лет лишит мир ещё сотен и тысяч гениальных идей, способных улучшить жизнь подданных, что перед смертью приказала снять нейрокопию своего мозга. Её личность и сознание это не спасло, зато создало нейросеть, ставшую во главе нынешней корпорации Синто. Ген. Технолоджи, и полностью имитирующей слаженную работу всех ста миллиардов нейронов мозга номархаит Аритайны.

Именно она, правда ещё при жизни, заменила лишение свободы и казнь на полное стирание памяти. Всё это — после расшифровки древних текстов ушедшей цивилизации и восстановления из их архивов вещества амнеостейвиса.

Цивилизация нирилигов не воевала с врагами, считая саму войну и убийство разумных форм жизни преступлением против божественного замысла. В случае любой угрозы, они распыляли над поверхностью планеты противника амнеостейвис, вызывая массовую ретроградную амнезию. В один момент воины переставали понимать, кто они и что здесь делают. А нирилиги преспокойно завершали свои неравные битвы. Но и это не спасло их от вымирания. Почившая матушка номарха была настолько впечатлена, что немедленно начала направо и налево применять амниостейвис на своих подданных, в гуманистических целях, конечно.

— Удобно, — сказал я вслух синтетику, непрерывно наблюдавшему за мной на обратном пути.

Меня высадили там же, где подобрали, и я решил пройтись по нашей улице. На ней было много лавок и уличных торговцев. Всё это было не интересно, и я просто брёл, засунув руки в карманы и глядя на носки ботинок, где оседала красная пыль.

В дерьмо обычно вляпываешься совершенно незаметно для себя. Сначала всё начинается с мелочей, шаг за шагом, а потом раз. И ты уже не знаешь, как погряз в нём по уши.

Я чуть не наступил на какую-то тряпку. Мелкий лавочник разложил свои погремушки на куске ткани прямо на полу. А мой взгляд вырвал из всей кучи мусора одну фигурку. Это был серебристый скат. Обычная рыба, которая водилась, видимо, везде. Не слишком маленький, не слишком большой. Скат был довольно хорошо сделан, а его крылья состояли из множества подвижных делений, между соединениями которых проступала голубая эмаль.

Я как загипнотизированный поднял эту фигурку. Казалось, она была старой.

— Что это?

— Знаешь, у меня товар со всех концов Вcеленной.

— И откуда этот?

— Понятия не имею. Если честно, мы раскапываем всякое на помойках за космодромом. Но я продезинфицировал, ллейр!

— И сколько стоит?

— Восемь кредитов. Но тебе продам за пятнадцать.

Я осуждающе хмыкнул и протянул ему двадцать. Перевернул фигурку и увидел не понятные символы. И всё-таки очень знакомые.

Я долго крутил его, сидя на диване в гостиной. Наконец, Девчонка спросила:

— Что это?

— Понятия не имею.

Я швырнул ската на стеклянный столик.

— Ты уже полчаса на него пялишься. Даже не заметил, как я пришла. Еды совсем нет?

— Сходи купи себе что-нибудь.

Она цыкнула зубом и скосилась на меня.

— Ворчливый зануда.

— Вредная мелочь.

Скат снова загипнотизировал меня, я опять взял его и стал рассматривать пока она не грохнула передо мной шипящую сковородку с едой.

— Это зачем?

— Ешь, — бросила она недовольно и захлопнула за собой дверь в комнату. Странное чувство, когда тебя кормят. Что-то совсем новое.

В конце концов мне надоел тот амок, который нападал каждый раз при виде игрушки. Я опять швырнул его и ушел к себе.

— Голосовое управление, — я был уверен, что мы с Нейроматью не полностью дожали возможности императорского коммуникатора.

— Да, Грейхан.

— У Тенемхета есть личный чип, подобный моему?

— Да, Грейхан.

— Можешь его найти?

М Конечно.

Я подскочил.

— Почему ты молчал?

— Я выполняю только твои команды. Сегодня в меня вторглась инородная ИИ, что привело к автоматической блокировке.

— А раньше?

— Ты не давал команды.

— Ты мог спасти жизнь своему номарху, если бы сообщил об этом раньше. Место?

— Он жив. Основные показатели в норме. Передвигается самостоятельно по ограниченной территории.

Коммуникатор вывел координаты. Я присвистнул. Пятьсот метров под землю. Да, Нейромать туда не пускали.

— Он под стражей Сикарион?

— Эти координаты находятся в зоне их контроля. Одна из заброшенных жилых зон. Большего нельзя утверждать, исходя из одного сигнала.

Так, он жив, в безопасности и в зоне местных террористов. Соваться туда без группы захвата — идиотизм. Пройти в одиночку — только по пропуску Сикарион. Ещё одна причина идти и играть в их игры. Я несколько раз побился затылком об спинку дивана. Ладно, хватит истерик.

Через час, когда я выходил в «Медузу», фигурка ската уже висела на ручке моей двери, привязанная к черному шнурку аккурат по размеру головы. Я ухмыльнулся и всё-таки нацепил фигурку на шею. Отлично, теперь я как бабка с каким-то амулетом. И всё-таки он придал мне силы. Пусть болтается.

Девчонка залипла в огромный визор. Оказалось, что всё свободное время она пачками смотрит фильмы. Один за другим.

— Знаешь, почему в жизни не так, как в фильмах или книжках? — внезапно спросила она.