— Давай, — зарычал он наконец на «скелета». — Заканчивайте с этим, черт возьми. Повесьте его.

Двое здоровенных мужиков нагнулись и взяли тело. Один держал за ноги, другой — за запястья. Они начали раскачивать его взад-вперед, дуги становились все больше, а кровь текла из смертельной раны.

Эмиль Бонапарт дернулся и замер на конце веревки, его тело слегка покачивалась всего в нескольких метрах над саркофагом Наполеона. Высоко в небесах облако подвинулось, и комнату снова залил голубоватый лунный свет. Два мертвых Бонапарта, одна могила. Красный цветок приколот на куртке предателя. Все это было сделано, чтобы в такой форме направить послание членам правительства, у которых были поводы опасаться Красной бригады. А еще это был призыв к оружию, обращенный к товарищам Люка по подполью, призыв к тому, чтобы объединиться и вместе свергнуть нынешнее правительство Корсики.

— Подождите еще. Вот когда полицейские это увидят… — сказал Костлявый Джо, — ну, я хочу сказать, это чертовски драматично выглядит!

Люка почувствовал, как ему на плечо опустилась большая грубая ладонь Бенни Сэнгстера.

— Ты принес деньги, малыш? Я знаю, ты сам его пристрелил. Но у нас были расходы, надо бы их покрыть.

Люка протянул ему конверт, в котором было десять тысяч долларов США. Именно такую цену Красная бригада назначила за голову его отца.

— Никогда бы не подумал, малыш. Я в это просто не верил, — сказал Бенни, засовывая деньги в карман. — Я говорил им, корсиканцам из Красной бригады, что у тебя еще молоко на губах не обсохло. Ну, знаешь. Что у тебя кишка тонка. Ну, типа да ладно вам. Какой мальчуган сможет…

— Я могу все, — произнес Люка ледяным тоном. — Я сын Наполеона.

И где-то глубоко внутри, там, где у него должна была находиться душа, если она вообще у него была, он действительно в это верил.

— Да, брат, ты не робкого десятка, — сказал Бенни. — В жизни своей ничего подобного не видел.

Предсмертный хрип вырвался из перетянутого горла болтающегося на веревке мужчины. Его резко очерченный силуэт выделялся на фоне блеклого лунного света.

— У-у, — сказал Костлявый Джо и с силой потер глаза кулаками, — сильно, да, пробирает.

— Это только начало, — сказал Люка Бонапарт, повернулся и растворился в темноте.

8

Спустя несколько минут после того как миссис Первис впустила в дом двух полицейских, Эмброуз сидел, удобно устроившись, в стареньком кожаном кресле. Кресло стояло у стола орехового дерева в его сверху донизу заставленном книгами кабинете. У самого солнечного южного окна стоял стол для рисования с красками и другими художественными принадлежностями. Низкий каменный камин, который не использовался в это время года, был начисто выметен. Лишь с наступлением первых осенних холодов в нем будут весело потрескивать и искриться хорошие сосновые дрова.

Кабинет был его любимой комнатой. Помимо собраний сочинений любимых авторов — Бушана, Эмблера, Дороти Л. Сейере, Зейна Грея и Рекса Стаута — здесь было и первое полное собрание сочинений Конан-Дойля и серия, посвященная Шерлоку Холмсу. Редкое издание «Собаки Баскервилей» в сафьяновом переплете лежало на столе перед Эмброузом, и он нетерпеливо барабанил пальцами по книге.

Черт! Он был не в том настроении, чтобы принимать гостей. Его настроение больше подходило для поглощения свежеприготовленных яиц всмятку.

Двое молодых полицейских (как ни странно, это были ребята из военной разведки, а не местные констебли, как он сначала подумал) придвинули стулья к письменному столу и быстро перешли к делу. Эмброуз совсем недавно вышел в отставку и покинул Нью-Скотланд-Ярд, увенчанный лаврами лучшего сыщика английской полиции, поэтому его намерения отдохнуть и позавтракать испарились в первые же секунды беседы. Ему очень польстило, что он все еще сохранял репутацию суперсыщика и пользовался некоторой известностью, несмотря на то что уже несколько лет не работал в полиции. Все эти годы он помогал своему дорогому другу Александру Хоку.

Горящий энтузиазмом молодой человек, агент Г. Г. Дейвис, пялился на Эмброуза так, словно тот был древним экспонатом музея легенд преступного мира Скотланд-Ярда.

— Дело Георгия Маркова, главный инспектор, — сказал Дейвис,"Изумленно покачивая головой. — Когда агенты КГБ взяли болгарского диссидента на автобусной остановке. Пули в кончике зонта. В полиции об этом никто не слышал, но вы тем не менее…

— Ну, — улыбнулся Эмброуз, — вряд ли я могу считать это своей заслугой.

Человек, сидевший на другом стуле, громко кашлянул. — Так вы знаете Генри Буллинга, главный инспектор? — вмешался в разговор старший агент Джордж Уинфри, сверкнув глазами на Дейвиса. — По-моему, он ваш племянник.

— Ах! Факты, Уинфри, факты. Он не мой племянник. На самом деле он мой кузен.

— И вы курировали его? Для Скотланд-Ярда? Занимались китайским следом? Я знаю, для вас и ваших товарищей это тема номер один на сегодняшний день.

— Китайский след? Вы имеете в виду их связь с французами? Да что вы, в самом деле. Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я детектив, а не шпион.

— Но вы курировали его, разве не так?

— Да, но только по мелочам. В основном собирал слухи. В конце концов речь ведь идет о Франции. Мы, конечно, следим за ними. Особенно в последнее время, когда появился этот парень, Бонапарт, который причиняет всем столько беспокойства. За ним обязательно нужно приглядывать. А теперь скажите мне, джентльмены, что привело вас сюда? Наводка? Какая? У юного Генри неприятности?

— Наводка? — повторил Дейвис и весь подался вперед, словно в ожидании момента, когда маэстро сыска шедро сыпанет на стол еще пару горстей словечек из шпионского лексикона.

— Хм-м. Американизм, которым меня заразил мой друг лорд Хок, а он в свою очередь вычитал у Хемингуэя — он просто обожает его книги. Да, наводка. Ну, как разведданные, данные разведки. То есть… я хочу сказать… что случилось с Булл ингом?

— Он сбежал, сэр. Испарился. Французы из посольства рвут и мечут. Из его отдела исчезли некие документы.

— Ну, тогда он действует по собственной инициативе, — пробормотал Эмброуз, набивая любимую трубку ирландским табаком. Потом он зажег трубку, выпустил облачко дыма и сказал:

— Скотланд-Ярд здесь ни при чем, я вас уверяю.

— Он не пытался с вами связаться?

— Конечно, нет.

Ему не давали указания изъять документы, имеющие отношение к Китаю?

— Вы уже спрашивали об этом, и я вам уже ответил.

— У вашего кузена были причины желать вам зла, главный инспектор?

— Желать мне зла? — повторил Эмброуз, внезапно оторвавшись от тщательного изучения кольца-печатки у себя на пальце. — Почему вы об этом спрашиваете?

— Мы обыскали его квартиру. Нашли оружие, которое он недавно приобрел.