Порхающие тут же огромные мотыльки с жирным брюшком были куда гостеприимнее, они то и дело бросались в наши лица, будто жаждали расцеловать дорогих гостей.

Но это еще ничего. «Веселее» стало на второй половине тоннеля. Ладошки кактусов перестали казаться безобидными, когда мы подошли поближе.

Их колючки оцарапали кожу, заставив ту вспыхнуть огнем, и я отшатнулась. Как тут же выяснилось, зря, ведь неласковые растения на другой стороне не преминули мстительно вцепиться в мои волосы.

– Давай помогу, – сжалился супруг, начав вызволять шевелюру из объятий природной безжалостной расчески. – Ты им просто понравилась.

– Да уж заметила, что по нраву некоторым колючим субъектам, – сказала прежде, чем поняла, что именно. – То есть…

– Мои колючки становятся мягкими, как пух, – шепнул дракон мне на ушко, – если…

– Если что? – в темноте так легко быть смелой и кокетничать внаглую!

– Если меня поцеловать и обнять, – тут же донеслось в ответ. – Но некоторые иные части организма реагируют на ласку противоположным образом!

А еще сумрак хорош тем, что не видно, как полыхают твои щеки!

– Идем уже, пока наша малышня не разбежалась, их потом неделю собирать!

Мы пошли дальше и вскоре густые колючие кусты разошлись, будто занавес в театре, и открыли вид на бухточку, которая качала на волнах небольшой кораблик. Суша вокруг напоминала огромную морскую звезду, которая опустила свои лапки в воду.

– Осторожнее, тут одной ступеньки нет, – Черут прижал меня к себе, помогая спуститься на песочек, и держал куда дольше, чем требовалось.

Но возмущаться почему-то не хотелось. Эти южные ночи, они такие, коварные!

– Не лапай меня, – вяло возмутилась для вида.

– Цыц, женщина, я создаю видимость, что мы супруги! – шепнул, опустив ладонь намного ниже талии. – Вдруг кто подглядывает?

– Хочешь семейный скандал для убедительности? – пропела, невинно хлопая глазами.

– Если она закончится примирением в ближайших кустах, то с удовольствием! – ухмыльнулся в ответ.

– Не борзей, муж!

Ты ему слово, он тебе десять в ответ. Плюс непристойное предложение вдогонку. Но губы сами собой складываются в улыбку, ничего не могу с собой поделать!

– Стоять! – я схватила в охапку проскакавшего мимо тушкана. – Куда намылился?

– Тюда! Весело! – фамильяр скрутил ушки в трубочку.

– Эльфы, кто обещал мне присматривать за Ушастиком? – строго спросила у братьев. – Чья сейчас очередь?

– Его! – они ткнули друг в друга пальчиками.

Вздохнула. Кто бы сомневался!

– На, – сунула магического хулиганчика Черуту в руки. – Будешь его нянькой.

– Почему я? – опешил он.

– Потому что я тебя поцелую, если это хитропопое хвостатое доберется до места назначения!

– Идет! – дракон ухмыльнулся и крепко прижал к себе тушкана. – Попал ты, ушастый.

– И ты попаль! – отозвался тот.

– Тоже верно, – пробурчал Черут. – Может, тебя привязать как-то?

– Бесполезно, дядя, – светленький эльфенок махнул рукой. – Он же фамильяр, на него это не действует.

– Кое-кто у нас тоже фамильяр, видимо, – Черут посмотрел на меня, – тоже ничего не действует, хоть из штанов выпрыгивай!

– Бесполезно, голый зад тоже не помогает, ты уже пробовал, – невозмутимо отозвалась я и снова принялась пересчитывать детишек. – А теперь нам надо туда, – кивнула на судно, качающееся на волнах. – Кто хочет покататься на кораблике?

– Катааааться! – малышня припустила к нему.

– Как бы наш капитан не сбежал, – супруг рассмеялся, обвив рукой мою талию, – увидит, что на него надвигается волна пиратов и сиганет за борт!

– Догоним!

– Я тоже хочу! – заворочался Ушастик. – На коряяяяблик!

– Желание фамильяра – закон, – скаламбурила я и зашагала следом за детьми.

Усадим их на корабль и станет полегче, хоть не разбегутся. Так ведь?

Не зря говорят, что мечтать не вредно. Я убедилась в этом, когда вся моя детвора оказалась на борту. Небольшое судно стало для них огромным приключением и по совместительству игрушкой – с кучей непонятных веревочек, досочек и прочих милых детскому сердцу вещичек.

– Я с вас за ущерб высчитаю, дамочка! – пробурчал проводник, с тоской глядя на ребятишек, которые как мошкара облепили все вокруг.

– Главное, чтобы они корабль на дно не отправили, – Черут одной рукой снял светленького эльфенка, который пополз вверх покорять мачту, а второй ухватил за шиворот темненького, пылающего желанием вытащить из морских пучин якорь.

– Связался на свою голову, – процедил проводник и сплюнул на палубу. – Деньжата с собой?

– Все до монеты, – я отдала ему кошель. – Половина.

– Мы так не договаривались! – узкие глаза мужчины мигом превратились в блюдечки.

– Повышать цену на десять процентов мы тоже не договаривались, – усмехнулась в ответ. – Вторую половину получишь в Цитадели.

– И как ты с такой бабенкой живешь? – проводник покачал головой, глядя на дракона. – Ладно, уговор, – он взял кошель, сунул за пазуху и вновь с тоской глянул на восторженную ребятню. – Теперь лишь бы не утопнуть из-за этих сорванцов! Поднять якорь!

– Слыхал? – темненький эльфенок толкнул брата локтем в бок. – Якорь! Бежим глядеть!

– Бежим!

– И я, и я глядеть! – завопил тушкан, ерзая на руках Черута.

– А ну стоять! – успела в последний момент схватить хулиганов за шкварники.

– Так нечестно! – взвыли остроухие катастрофы, елозя по палубе ногами. – Ну Данааааа!

– Молчать! – прикрикнула. – А то все вашему папе расскажу!

– Ябеда-корябеда, – пробормотал светленький и набычился.

– В попе шоколадина, – добавил темненький.

– Гдееее? – заинтересовался Ушастик. – Где шоколадина? Покажьте!

– Я бы тоже на это посмотрел, – присоединился к ним великовозрастный нахал.

– Шоколадина – рифма к слову жадина, а не ябеда, три неуча! – покачала головой.

– Шоколада не будеть? – тушкан явно расстроился.

– Попы тоже, – дракон вздохнул.

– Всего два дня и я буду совершенно свободна, – прошептала, уговаривая саму себя.

Корабль тем временем вздрогнул всем корпусом и, поскрипывая, поплыл. Эльфята, мигом позабыв про меня и тонкости дразнилок в рифму, снова заскребли ногами по палубе, мечтая отправиться на поиски проблем.

– Может, их всех в трюм посадить? – предложил дракон, посмеиваясь.

– Точно! Вместе с тобой, – сама улыбнулась. – А я пока ночной прогулкой бы насладилась!

– Еще чего! Они меня растерзают! Одни косточки драконьи останутся, безжалостная ты женщина!

– Дя, дя, дя! – закивал тушкан. – Ну пустииии!

– Детей все-таки придется посадить в трюм, – донесся из темноты мужской голос.

Странный, отрешенный, будто лишенный эмоций, какой-то шершавый и продирающий морозцем вдоль позвоночника. Это еще кто там такой? Я посмотрела на угловатую фигуру, которая вся состояла из ломаных линий. Свет от фонарей будто обтекал ее, не давая ничего разглядеть толком.

– По ночам по морю ходит патруль, – продолжил мужчина, шагнув к нам. – Нам нельзя привлекать внимание. Так что делайте, что хотите, но дети должны молчать.

– Хорошо, – я кивнула.

– Это важно! – он резко вздернул