Шрифт:
Закладка:
- Что здесь произошло, Кэп? – отпивая кофе, спросил Хинд, затем кивнул в сторону Бэнкса в знак уважения.
Бэнкс потряс головой.
- Лучшая версия? Твари добрались сюда, захватили все, а потом отступили. Что изначально здесь делали русские, либо твари - это тайна. Но я думаю, это связано с тем буром, по которому мы поднялись.
- Может какой-то журнал записей есть?
- Ну, я не нашел. Думаю, все в компьютерах. Надо их запустить, это надо сделать в первую очередь.
- Нужно будет спуститься. Думаю, основная панель генератора внизу, но даже тогда... - начал было Хинд.
- Ну да, ты уже говорил, ее уже мог кто-нибудь разъебать. Нужно будет спуститься и проверить. Отправимся все вместе. Тут рисковать не стоит, только не тогда, когда все, пиздец, как странно. А если у нас не получиться запустить энергию, я вызову эвакуацию, и пусть "пиджаки" там, дома, с этим бардаком разбираются. Это все, пиздец, как странно, даже для нас.
- По мне, так отличный план, - ответил Хинд.
* * *
Бэнкс дал отряду достаточно времени, чтобы те покончили со своим чаем, и выкурить по две сигареты каждому, но день уже во всю начался. Тень от мостика бура указывала на то, как двигается солнце, пересекая небо и оставляя тень, которая медленно двигалась по палубе.
- Ну что, парни, - cказал он, - встаем. Время выдвигаться.
Трое встали, но Нолан продолжал сидеть.
- Нолан?
Ирландец посмотрел на Бэнкса, в его глазах был страх.
- Не ко мне претензии, а к моим ногам, Кэп, - проговорил он. - Мои педали меня предали.
Они подняли Нолана с пола и водрузили его в капитанское кресло, за главной контрольной панелью. Мак разрезал бинты. Первые он срезал те, что оборачивали брюки Ирландца, затем принялся срезать те, что были на ранах. Все видели, что некогда белый хлопок, сейчас был зеленым, прогнившим и издавал такую вонь, от которой хотелось отшатнуться, из-за чего они дышали ртами. Сейчас в глазах Нолана гулял чистейший страх.
- Все плохо, так ведь? – пробормотал он.
Мак положил руку ему на плечо.
- Нужно немного продезинфицировать, вот и все. Может быть больно.
- Я ничего ниже бедер не чувствую, Мак, - сказал Нолан. - Перестал что-то чувствовать, еще когда мы в этом ебучем каноэ плыли. Так что делай, что должен. Дай еще сигарету... можешь?
Бэнкс наблюдал, как Мак обрезает бинты. Раны были глубокими с порванной плотью на обеих сторонах от пореза, которая уже стала отмирать и чернеть на концах. Из самих ран сочилось что-то зеленое, что издавало тошнотворный запах практически на все помещение. Он никогда ничего подобного не видел, как никогда и не чувствовал запаха хуже. Зеленая жижа, как будто пенилась, как будто ее кипятили связки в ногах Нолана. Кроме немедленной ампутации Бэнкс не видел никаких подходящих вариантов, которые могли бы спасти мужчину. Мак повернулся к нему, посмотрел ему в глаза и помотал головой. Он пришел к тому же заключению. Это было вне его опыта.
- Можешь пальцами пошевелить? – cпросил Мак у Нолана.
Oн начал накладывать свежие бинты на ноги Ирландца, но как только он их наложил, они тут же пропитались зеленым.
Нолан горько усмехнулся и глубоко затянулся сигаретой перед тем, как ответить.
- Я даже своим писюном-то пошевелить не могу, - сказал он. Затем посмотрел на Бэнкса. – Зараза распространяется, Кэп. Я как будто леденею от ног. Думаю, это яд, какой-то токсин с их когтей... Примите мой совет, не подпускайте уебанов близко. Во всяком случае, вы не отстраните меня от работы за то, что я стрелял тогда, когда не было необходимости. За это я вам благодарен.
- Ты давай-ка голову не забивай, парень. У тебя еще две недели уборки картофеля впереди.
Нолан засмеялся, затем закашлял и захаркал. Боль перекосила его лицо.
- Могу приступить прямо сейчас?
Бэнкс был слишком растерян, чтобы ответить, но тут вступился Мак.
- Есть что-то, что мы можем тебе принести? – сказал Мак.
Bсе в помещении понимали, что шансы на то, что Нолан поднимется, были весьма малы.
- Вы, парни, давайте, идите и делайте то, что должны делать, – проговорил Нолан, - просто оставьте мне немного сигарет, я вас прикрою. Принесите мне рыбный ужин и бутылку "Джеймесона". Cможете?
* * *
Они по очереди пожали руку Нолану, последним был Бэнкс.
- Следи за дверью, - сказал он, - и если там появится кто-то, кроме нас, гаси жестко и быстро.
Нолан засмеялся, оба игнорировали слезы, которые стекали по его лицу.
- Черт, Кэп, - сказал он, - если не принесете мне рыбу на ужин, я могу вас из принципа пристрелить. Теперь двигайтесь. Добралось до бедер. Kогда доберется до груди, сомневаюсь, что я смогу дышать.
Нолан разжал ладонь, Бэнкс же обернулся. В последний раз он посмотрел на Нолана, когда они выходили из рубки. Ирландец направил свою винтовку на дверной проем и закуривал очередную сигарету, которая была последняя в пачке. Он отдал ему честь, и Бэнкс отдал честь в ответ перед тем, как он окончательно исчез во тьме дверного проема.
8.
Если бы ее спросили откуда она знала, ответить она бы не смогла, но каким-то образом, Светланова понимала, что она теперь не одна. Она ничего не слышала, но она это почувствовала: неосязаемый шлейф в воздухе, присутствие жизни там, где до сих пор витала только смерть. Чувство чьего-то присутствия у нее укрепилось после того, как до нее дошел еле уловимый, но такой знакомый запах сигарет, который пробивался откуда-то на корабле.
Она прикидывала, имеет ли смысл брать на себя риск и пойти разведать. Тусклый свет проникал из-под двери, по часам на диктофоне она понимала, что сейчас утро.
А большинство из них пришло ночью. Большинство.
Внезапно, мысли о куреве полностью поглотили ее сознание. До прибытия на судно она могла выкурить две, может три сигареты в день, и то от скуки. Затем, когда ей овладел стресс, ее увлечение превратилось в зависимость.
Я не собираюсь умирать из-за сигарет. Нет, точно не собираюсь.
Но здесь, в этом помещении, находиться вечно она попросту не могла, независимо от того, насколько здесь было
