— Я туда моноситезатор эф о два встроил. И, конечно, полновесный полевой генератор с плазмотрончиком. Лихо режет, а?

С тонким звоном от металла отлетали чешуйки окалины, шипела плазма, дым, вонючий от фторидов тяжелых металлов поднимался жирными клубами с места разреза. Я не успел докурить сигарету, как пламя брызнуло догорающими каплями. Дэв передал пистолетик:

— Теперь вверху. Тебе оно сподручней.

— Слышь, Дэви, а твой пластик не загорится от этой болванки? Она ж, падла, раскаленная на него упадет. Не сгорим?

— Ты режь себе, — спокойно сказал партнер, — Если б ты так не нервничал, то сам догадался бы, что она пробьет слой загустевшей смолы и уйдет на глубину раньше, чем пластик успеет вспыхнуть.

Через несколько секунд он посмотрел, сколько осталось наверху, уперся в почти отрезанный стержень, напрягся, сгибая висящий уже на небольшом раскаленном остатке, и, немного отогнув прут, тут же отодвинулся.

— Ну, смотри, чтоб не зацепило!

Движение воздуха, металлический звон и чавканье пробитого пластика произошли одновременно. Из дыры плеснул густой ленивый язык органики. Дэв свистнул, подзывая аппаратик, померил готовый проход.

— Пролезем, а теперь отойди. Пусть затянется.

Мы подождали еще немного, слушая издалека отчетливое в тишине попискивание летуна.

Помолчали. Я взглянул на часы.

— Прошло уже четверть часа, а мы все еще здесь. Надо спешить.

— Надо, — вздохнул Дэв, — Пошли. Посмотрим, что нам приготовили еще. Пока что все удачно, да дело только началось.

Пластик уже начал «схватываться», оставляя под ногами неприятное ощущение ходьбы по тонкой пленке. Вдобавок он еще и лип к подошвам, но рассиживаться в ожидании полного отвердения мы не могли. Слабенький свет самодельного фонарика вырвал из мрака впереди завал. Под самым сводом имелся лаз в полметра высотой. Дэв скептически сунул в него наш светлячок.

— Придется на четырех мослах, — и без длинных разговоров полез. Я последовал за ним. Тонкая как пудра пыль, мешаясь с вонью горелого металла, щекотала нос, острые концы глыб рассекали ладони, царапали плечи, бедра, рвали кроссовки. Неожиданно Дэв исчез, светлячок мигнул и погас где — то внизу. Оттуда донесся приглушенный мягкий звук падения:

— Х-хек!

А чуть позже очередное упоминание дерьма:

— Ой, булл-ш-ш-шит! Стой там и не двигайся! Смолы тут вроде нет. Но падать от этого только больнее, оу-шш!

Я послушно застыл, прислушиваясь к его чертыханиям. Потом осторожно ощупал место. Впереди рука нашарила лишь два камня — и провал. Завал, значит, мы прошли. Неплохо. Жаль, что он, видимо, раскокал или потерял наш светлячок. Внизу вспыхнул огонек зажигалки, донеслось радостное восклицание, мигнув, загорелась лампочка фонаря. Я чуть придвинулся к выходу, но почувствовал, что камень качается подо мной и поспешил отработать назад. Невидимый Дэв сказал:

— Побереги голову, я обвязал камень фалом и сейчас брошу тебе. Закрепи его там хорошенько и только потом спускайся! Может, придется по нему лезть обратно…

Камень влетел в лаз и гвозданул точнехонько по ногтям двух пальцев. Теперь уже я зашипел, поймал его и ворча насчет ненужной меткости, стал пристраивать в щель между двумя большими обломками. Я спешил. Все время казалось, что со стороны беззащитной задницы ко мне что-то подкрадывается. Умом зная, что это просто детский глупый страх перед темнотой, я ничего не мог поделать со своими нервами. Запихав обломок как можно глубже, я ухватился за фал и дернул изо всех сил. Большие обломки подо мной не шелохнулись. Тогда я, обдирая бока в кровь, развернулся и поймав ногой веревку, стал осторожно спускаться. Крайний камень изящно стряхнул с себя тело, повисшее на спасительном тросе метрах в четырех над камнями.

Спустившись, я огляделся. Этот зал, куда ниже первого, плавно уходил вглубь планеты. Похоже, что мы двинулись совсем не в ту сторону.

Дэв ощупывал свой бок и сплевывал кровь. Видно, прикусил щеку. Я с сожалением посмотрел на свисающий канат. Этот ценный предмет Дэвова снаряжения придется оставить здесь. Друг тем временем наплевался, наворчался, удостоверился, что из его «лифчика» ничего не вывалилось, кивнул:

— Похоже, мы идем не в том направлении. Но делать нечего. Может, удается скрыться в лабиринтах, если они здесь будут. Плохо, что совсем нет воды. У меня ее только литр.

— Придумаем что-нибудь. Пошли, — сказал я. И мы двинулись дальше.

Вода. Казалось бы, простая штука — два атома водорода плюс один атом кислорода, но не тут-то было! Этакая «вода», синтезируемая самым простым моносинтезатором, организмом отторгается. И не из-за того, что нет в ней разных солей. Соли тоже не проблема. Просто она не прошла обработку жизнью, и чего-то там в ней еще нет. Это мертвая вода. Рыба в ней дохнет почти мгновенно, а человек живет столько же, сколько и вообще всухую. Неделю или чуть больше. Мы вовсе не собирались устраивать тут длительное жилье, но галаксмен должен быть готов ко всему, к любому варианту событий. И мы пометили про воду в своих извилинах.

Тем временем мы осторожно, но быстро двигались вперед. И вглубь. Ходьба по руслу давалась легко, и как раз именно это-то настораживало.

Сама по себе Майя никак не относится к разряду миров, где можно гулять, разинув варежку пошире. Плюс к тому специфика заведения, которое давным-давно тут обосновалось. Мы быстро шагали, ощущая угрозу, исходящую отовсюду — она расступалась перед пятнышком света, тут же возникая в мрачной тишине темноты за спиной. Ни звука, ни блика, ни запаха в стерильном древнем затхлом воздухе. Подземелье словно смотрело за нами. Его молчание стало казаться зловещим. Оно, как затаившийся хищник, наблюдающий за все приближающейся жертвой, казалось, шептало про себя: «Ну, еще два шага. Ну еще шаг…»

Каждое касание бывшего русла ногами идущего впереди Дэва поднимало ленивую, мельчайшую серую пудру пыли. Все здесь было покрыто ей, за нами тянулся медленно развеивающийся сероватый шлейф. Дэвид резко остановился, я по задумчивости налетел на него:

— Ну?

Он молча указал рукой. Впереди, в слабом свете фонарика, находилось что-то очень старое и все же чужеродное этой подземной реке. Дэв знаком предложил мне стоять где стою и подошел поближе к тому, что издалека выглядело кучкой заплесневевшего пыльного тряпья. Рассмотрел. Повернулся ко мне:

— Мертв уже очень много времени. Но странно не это. Это как раз понятно. Но его снаряжение, оно, считай, новое. Именно такое, как мы хотели.

— Не касайся! Это ловушка, Дэви! — торопливо сказал я, подбегая к нему, — Скорее отсюда, я чувствую, сейчас что-то будет! — схватил его за руку и поволок дальше. Свет лампочки вырвал из темноты надпись на скале на