— Эти документы находятся в редакции?

— Пока да. Их готовят к публикации.

— Как наша доморощенная акция повлияет на это? Я думаю, смогу уговорить и Андреаса, и Хугуберта на это. Даже приведем к ним под окна толпу студентов. Но документы наверняка хранятся в сейфе. Мы даже не знаем, в каком. Или знаем?

— Нет, не знаем. Поэтому вот тебе, Батый, первое боевое задание — организовать крестовый поход молодежи против редакции Шпрингера. Второе — узнать, где хранится материал по переговорам. Узнаешь, затеешь заваруху, сможешь устроить пожар, а дальше уже наше дело. Не будет документов — грош цена сплетням продажных журналистов. Приказ понятен, лейтенант?

— Так точно, товарищ майор.

Навстречу им две мамаши катили детские коляски.

— Герр Мюллер, меня беспокоит Врабий.

— Что с Головой?

— Зенит дважды назначал ему встречу. Один раз он совсем не пришел, второй сильно опоздал. Ну, это ладно. Но я видел его с какими-то темными личностями. Мне показалось, что это были цыгане. Они что-то бурно выясняли между собой.

— Только это тебя насторожило?

— Не только. — Батый немного помялся. — Мне показалось, что за его собеседниками было наблюдение.

— Та-ак, — в растяжку произнес резидент. — Вы его об этом предупредили?

— Да. Макс встречался с ним на следующий день. Но Голова стал убеждать его, что я ошибся якобы с перепугу. А встреча эта случайная. Хотя и мне, и Фоксу кажется, что он темнит.

— Я тебя понял. Занимайся своим заданием. До окончания операции в контакт с Головой ни ты, ни Зенит не вступайте.

Предложение провести акцию против буржуазных писак было принято сразу и с большим воодушевлением. Малер пообещал договориться с Дучке провести сид-ин и гоу-ин силами ССНС. На тот момент Студенческий союз немецких студентов стал влиятельной политической силой, он насчитывал десятки тысяч членов по всей стране. Подогреваемая последними событиями внутри страны, напряженной обстановкой в мире, прежде всего, продолжающейся агрессией США во Вьетнаме, молодежь жаждала действий. Обосновывая тем, что для успеха мероприятия надо иметь четкий план, Юрген получил полную поддержку со стороны Малера. Адвокат обещал познакомить его с человеком, хорошо знающим внутреннюю журналистскую кухню.

Вечером он привел в Коммуну молодую милую женщину. Дорогой стильный костюм, в меру косметики, серьезное малоулыбчивое лицо.

— Знакомьтесь, известный журналист, редактор молодежного журнала «Концепт» Ульрика Майнер, — представил гостью Хуберт. Больше он ничего сказать не успел, прибежал какой-то взъерошенный студент и утащил его решать срочную проблему.

Юрген слышал об Ульрике, читал ее острые статьи о классовом неравенстве в Германии. Именно благодаря ее гневным, хлестким словам о засилье тирана молодежь вышла на улицы Берлина, чтобы выразить свой протест. Благодаря своему обаянию Ульрика часто выступала в ток-шоу по телевизору и на радио. Под миловидным личиком пряталась волевая решительная натура, часто увлекающаяся, впадающая из одной крайности в другую, но, как правило, доводящая дело до конца, несмотря на преграды.

Андреас тут же сделал стойку: присутствие рядом Эльзы, ставшей к этому времени практически его официальной любовницей, нисколько его не смущало. Возможно, даже наоборот, флирт с новенькой щекотал ему нервы и чувства.

Батый краем уха слушал их разговор о взглядах на политику, а сам лихорадочно думал, на чем можно завербовать эту женщину, чтобы она помогла им организовать задуманное. Если честно, у Батыя еще не было опыта серьезных вербовок. С чего начать? На чем зацепить? Что предложить? Деньги? Глупо. Ее муж — издатель процветающего журнала. Благодаря ее усилиям тиражи только растут. Муж вовремя сообразил, что молодежь наряду с политикой активно интересуется еще и сексом, поэтому стал переводить и издавать на немецком языке по лицензии шведский эротический журнальчик. Потребитель один и тот же.

Большой собственный дом в престижном районе, два люксовых автомобиля, для себя и супруги, ужины с доставкой из лучших ресторанов.

Следующий вариант для вербовки — это идеология. Может сработать, когда человек не просто разделяет твои взгляды, но и становится в какой-то мере фанатиком. Фанатизм перебивает даже страх за собственную жизнь. А Майнер только что упомянула, что она тоже ходила на митинг против приезда шаха, но свой автомобиль предусмотрительно оставила за три квартала под присмотром парковщика. Она не готова рисковать своим имуществом ради протеста.

Компромат? Так его пока нет, и времени его искать тоже нет. Азы вербовки в те времена, когда он еще был стажером в управлении нелегальной разведки, ему на индивидуальном обучении разъяснял опытный сотрудник, отправленный на пенсию после возвращения «с холода». Тогда Юрий наивно спросил у ветерана разведки:

— Как быть, если все эти мотивы у человека не выражены. Например, деньги его не интересуют, потому что у него их и так полно, хватит на несколько поколений. Идеология для него — пустой звук, он считает себя гражданином мира. Шантажировать его нечем, плюс у него на зарплате целый штат маститых адвокатов. Как быть в такой ситуации? За что цепляться?

— Теперь подумай сам, — был ответ. — Зачем нам вербовать богача, который живет исключительно для своего удовольствия и не имеет никакого отношения к интересующим нас секретам?

Тогда Юрий только рассмеялся, поняв нелепость своего излишне теоретизированного вопроса. Но не так был прост ветеран нелегальной разведки, чтобы оставить без развития эту важнейшую тему.

— Теперь давай рассмотрим другой вариант. Как быть, если тебе не удалось завербовать человека? Могут быть разные причины. Он оказался гораздо трусливее, чем ты предполагал. Банально трусит. Либо не счел убедительными твои доводы. Значит, он становится опасен, потому что ты раскрыл себя перед ним. Как быть? Есть предложения, стажер?

— Не знаю, — честно признался молодой человек. — Тут либо он должен исчезнуть, либо мне бежать. А вы попадали в такую ситуацию?

— Как-то пришлось. Я чувствовал, что у меня недостаточно аргументов для вербовки, но начальство торопило. Им-то что, крайним все равно будет исполнитель. Для этого случая я приберег последний прием. Общались мы с ним в тихом, уединенном месте. Выбраться самостоятельно без моей помощи у него не было возможности. Я нудно прессовал его почти сутки. У него проявились все возможные эмоции. Он кричал, бросался на меня, угрожал, даже пробовал умолять, что вообще не в его стиле. Я продолжал гнуть