Как мы помним, Альтшиллер ещё в Киеве всячески способствовал тому, чтобы В. А. Сухомлинов обрёл счастье с Екатериной Бутович. Не оставил он своим вниманием генерала и в Петербурге. По версии Екатерины Викторовны, Альтшиллер, «бывши в Ницце, во Франции, узнал, что там же проживает Бутович и состоит в интимных отношениях с гувернанткой своего сына». Альтшиллер написал об этом Сухомлинову и его возлюбленной «для сведения» и, как вспоминал Владимир Александрович, «предложил нам добыть формальные доказательства этому факту». В. А. Сухомлинов «навел справку у присяжного поверенного Головина, занимавшегося бракоразводными процессами». Выяснилось, что «добытые Альтшиллером указания могут иметь для развода существенное значение, если будут надлежащим образом засвидетельствованы в письменной форме». По просьбе Сухомлиновых «Альтшиллер взялся за это дело, при помощи частной конторы по сыску добыл необходимых свидетелей» и прислал их показания» [128, л. 26, 29].

Как вспоминал в 1915 г. некий аноним (в котором, впрочем, легко угадывается князь Андроников, хорошо знавший чету Сухомлиновых), Альтшиллеру «легко было устроить весь этот возмутительный шантаж», поскольку «родственник его состоял и теперь состоит агентом тайной полиции в Ницце» [40, л. 9–10].

Частные детективы Иосиф Эмар и Август Валч, нанятые Альтшиллером, узнали, что В. Н. Бутович, его сын Юра и гувернантка Вера Лоранс проживают в Ницце в отеле «Шато де Бометт». Старший официант гостиничного ресторана Адольф Гибодо сообщил Эмару и Валчу, что Бутович много раз по ночам заходил в номер Веры Лоранс и оставался там по несколько часов. Причём его фамильярная манера в отношении к ней не оставляла сомнений в том, что они состоят в близких отношениях [183, с. 69, 321; 107, с. 80]. В своём отчете Эмар и Валч утверждали, что показания Гибодо подтверждают и другие служащие отеля, а именно: Оскар Элле, супруги Эмиль и Берта Фиевез и Поль Плянте [107, с. 87, 88].

С бумагой Эмара и Валча Екатерина Бутович направилась в Санкт-Петербургскую духовную консисторию и 30 апреля 1909 г. подала туда прошение о расторжении брака. При этом она указала, что муж, дабы избежать развода, скрылся за границу. Поэтому члены консистории, провели разбирательство в отсутствие ответчика. Причем, зная, что в положительном исходе дела заинтересован военный министр, они сделали это очень быстро. Уже 11 мая 1909 г. рекомендация консистории была представлена на утверждение Синода.

В благоприятном решении этой высшей инстанции по бракоразводным делам Сухомлинов, казалось, мог не сомневаться. Ведь он, благодаря своему новому приятелю, М. М. Андроникову, смог получить поддержку одного из самых влиятельных членов Синода – Иоанна Янышева (тот был духовником князя). После этого Михаил Андроников (1875–1919) вошёл в ближайшее окружение военного министра.

По матери, Софии Агнес Эве, дочери генерала от кавалерии барона Леонгарда Карловича Унгерн фон Штернберга, он принадлежал к старинному немецкому дворянскому роду. По отцу Андроников был грузинским князем. Однако о своих кавказских корнях он говорить не любил и, проведя юные годы в семье графа Берга, по воспитанию являлся немцем. Затем он был отдан в Пажеский корпус, из которого его исключили за гомосексуализм [172, с. 256].

Никакой постоянной службы князь не нёс, числясь с 1897 по 1914 г. чиновником особых поручений при министерстве внутренних дел [168; 165; 166]. Эта должность давала Андроникову необходимый общественный статус и в то же время оставляла ему массу свободного времени, которое он тратил на сбор информации о высших должностных лицах государства. При обыске его квартиры после Февральской революции был изъят огромный архив. Следователь Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства В. М. Руднев вывозил его на двух автомобилях. Руднев вспоминал, что «канцелярская часть» была поставлена у Андроникова безукоризненно: «Все делопроизводство его разбиралось по папкам на определенные министерства, которые, в свою очередь, распадались на департаменты. Дела оказались вложенными в обложки с соответствующими надписями, подшитыми, занумерованными и свидетельствовали о тщательном наблюдении со стороны князя Андроникова за их движением» [151, с. 49].

Сведения для своего архива князь получил из бесед и переписки с высокопоставленными лицами. Среди знакомых Андроникова в разное время находились министры С. Ю. Витте, В. Н. Коковцов, А. А. Макаров, В. К. Саблер, а также крупные чины военного ведомства. Он был вхож к военному министру А. Ф. Редигеру, помощнику военного министра А. А. Поливанову и начальнику Генерального штаба А. З. Мышлаевскому.

Сергей Юльевич Витте дал Андроникову весьма едкую характеристику («вечно занимается мелкими политическими делами, влезает ко всем министрам, великим князьям, к различным общественным деятелям, постоянно о чём-то хлопочет, интригует, ссорит между собой людей, что доставляет ему истинное удовольствие, оказывает нужным ему людям мелкие услуги»)[33, с. 44–45].

Для знакомства с важными персонами у Андроникова была разработана безотказно действовавшая схема. Её он применил и в случае с Сухомлиновым. Андроников написал генералу, что с его назначением «Россия спасена», что, наконец, найден человек, достойный должности военного министра, и теперь «всё пойдёт иначе». Далее в послании следовала просьба о встрече. Сухомлинов навёл справки о князе Андроникове у Мышлаевского. Тот сказал, что Андроников «человек вполне бескорыстный, очень осведомленный, влиятельный» и Сухомлинову, человеку новому в Петербурге, мало кого знающему, интересно было бы его послушать [134, л. 1–1об.].

Тогда военный министр направил Андроникову любезную записку и пригласил его к себе. Довольно быстро между ними завязались добрые отношения. «В скором времени после назначения генерала Сухомлинова военным министром, я имел честь войти в его доверие и мы сделались друзьями», – вспоминал Андроников, утверждавший, что в течение пяти лет «делил его радости и печали». И далее князь пояснил, на какой почве произошло их сближение: «Во время развода той, которая сделалась его женой, это был я, который ему помог, который сблизил его с протопресвитером Янышевым, который устранил много трудностей» [140, л. 96].

Познакомился Андроников и с самой Екатериной Бутович. Как следует из её показаний, она вела с князем переписку, делясь переживаниями, связанными с перипетиями развода [134, л. 1об.].

Между тем ход процесса летом 1909 г. резко изменился в худшую для возлюбленной Сухомлинова сторону. Причем способствовала этому сама Екатерина Викторовна. Женщина так уверилась в том, что Синод непременно расторгнет её брак, что уже назначила день свадьбы с генералом [107, с. 80]. Одновременно она, по сведениям газеты «Голос Москвы», направила в Ниццу к мужу своего поверенного – Дмитрия Богрова [45, 1912, 11 апреля]. Два года спустя тот вошёл в историю как убийца Столыпина. В 1909 г. Богров был студентом юридического факультета Киевского университета и агентом Киевского охранного отделения, завербованным его начальником Н. Н. Кулябко [15, с. 119]. В Ниццу Богров, несомненно, поехал по указанию Кулябко, который и раньше действовал в