Ричарда, и на этот раз она ничего не могла сделать, чтобы спасти сына. Если его поймают, это будет его сорок второй арест в Далласе. Не останется никакого шанса на условно-досрочное освобождение или признание вины, учитывая, что у полиции уже появилось много свидетелей и улик против него. Он снова отправится в тюрьму, а при таком количестве повторных правонарушений ему грозит тюремное заключение сроком на десяток лет или даже больше.

Ричард пришел в отчаяние, и ему не к кому было обратиться. Он отталкивал и проклинал всех, кто мог ему помочь. Всех, кроме его любимой сестры Кэролин. Она примчалась на машине своего мужа без предупреждения и силой вывела Ричарда из дома, прежде чем полиция приехала, чтобы арестовать его. Она перевезла его через весь город на автобусную станцию и сунула ему немного наличных на билет через всю страну до сомнительно безопасного Чикаго. Он уже много лет не разговаривал с ней по душам и понятия не имел, как ее отблагодарить. Она молча поцеловала его в лоб, а затем вытолкнула из машины. Его жизнь в Далласе подошла к концу.

07. Нет пути домой

С автобусной остановки в Чикаго Ричарда его забрала сестра Марта. Она была сильно старше его, и они почти не общались. К тому времени, когда он стал достаточно взрослым, чтобы хотя бы немного понимать окружающий мир, она уже покинула семейное гнездо и окунулась во взрослую жизнь. На протяжении всего детства он видел ее лишь мельком, когда она навещала его, почти всегда одетая в безупречно белую униформу студентки-медсестры. Она познакомилась со своим мужем Джином Торнтоном, когда тот ушел со службы из Военно-морского флота США. С его увольнением Марта выбрала жизнь многих женщин в то время, связанную с замужеством и детьми.

Джин не относился к Ричарду так, как Марта. В его глазах этот человек был пустышкой, на которую не стоит тратить время. У него не было работы, он ничего не делал, чтобы внести вклад в жизнь общества, а еще Джину совсем не нравилось, как он смотрел на его дочерей-подростков. Он никогда прямо не говорил Ричарду уйти, но почти сразу же, как только тот приехал, Джин начал расспрашивать его о дальнейших планах. Будущее казалось Джину более безопасной темой для размышлений, чем прошлое, поэтому Марта не стала его упрекать. Они оба знали, что у Ричарда какие-то неприятности в Далласе, но не представляли всей их глубины. В семье ходили кое-какие слухи о выпивке, наркотиках, неудачном разводе и даже о тюремном заключении, однако всем казалось, что вскрытие этого нарыва вызовет больше проблем, чем нужно. До тех пор, пока он не доставлял неприятностей, находясь под их крышей, Ричард мог держать свои карты при себе.

Настойчивое желание подтолкнуть его к поиску работы начало раздражать Ричарда уже через два дня после прибытия в Чикаго. И под постоянным присмотром Джина он едва успевал выпить, прежде чем его тащили обратно к ним домой на семейный ужин, после чего все рано ложились спать.

В Марте он увидел шанс обрести мать, о которой всегда мечтал, но у него было достаточно ума, чтобы признать, что пока он не может надеяться на такие отношения.

Он хотел, чтобы она полюбила его бескорыстно, и понимал, что если расскажет слишком много правды о себе, может навсегда ее отпугнуть. Джин явно хотел, чтобы он ушел, и Ричарду нужно было пространство для маневра, чтобы не разрушить второй шанс на достойные отношения с новой материнской фигурой.

Они втроем договорились, что он вернется в Монмут, штат Иллинойс, где все еще жили некоторые члены семьи и где у него будет больше поддержки, чем могла предложить ему одна Марта. Это был бы шанс начать жизнь с чистого листа и на этот раз сделать все правильно; вернуться туда, где он когда-то жил в тени своего настоящего отца и пойти по пути к тому, чтобы стать порядочным человеком. Символизм не ускользнул от внимания Ричарда, и он с готовностью согласился с планом, особенно когда быстрый обзвон родственников и нескольких друзей обеспечил ему работу в Монмуте, к которой он мог приступить сразу по приезде. Он собрал единственный чемодан, со слезами на глазах попрощался с Мартой и в тот же вечер сел в автобус.

По прибытии в Монмут Ричарда подобрал его старший брат Говард и отвез на работу. Говард остался в Монмуте после того, как семья переехала в Техас, и был одним из основных источников денег, на который Мэри полагалась на протяжении многих лет. Когда семья уехала, он работал столяром-подмастерьем, а теперь у него была собственная компания. Ричард всегда был рукастым, и хотя до сих пор это всегда приводило к неприятностям, Говард позволял ему использовать всю ту безграничную нервную энергию, которая, казалось, переполняла его. Такое откровенное проявление кумовства, как прием на работу в собственную компанию, не получило бы одобрения среди работников, но в Монмуте было много столяров, и все они помогали друг другу чем могли.

Ситуация заключалась в том, что неподготовленный и непроверенный человек оказался в рабочей бригаде, которая и так была измотана почти до предела.

Поначалу Ричард получал неполную зарплату, но и не выполнял сложную работу. Его задача с рассвета до заката состояла в том, чтобы шлифовать гипсокартонные плиты. Это была бессмысленная, монотонная, смертельно скучная работа, которая тем не менее могла стоить человеку пальца, если он ленился и отвлекался во время ее выполнения – худший вид работы, с которым когда-либо приходилось сталкиваться любому начинающему столяру. Ричард привык к такому, он чувствовал себя как рыба к воде. Его больной разум, обычно неспособный удерживать рациональную мысль дольше нескольких часов кряду, казалось, идеально подходил для такого занятия. Он сосредоточился на задаче и смог выполнить ее идеально после того, как ему показали, как это делается. Его новый босс поинтересовался, не достался ли ему врожденный столярный дар, и подумал о том, чтобы немедленно перевести его на другое обучение. Но правда заключалась в том, что листы все еще нуждались в шлифовке, и рядом не было никого, кто мог бы сделать это лучше или быстрее Ричарда. Во всяком случае он смог нахвалить Ричарда Говарду, и тот пришел к выводу, что младший братишка его не опозорит. Он поставил свою репутацию бизнесмена на то, что Ричард справится с работой, и тот пока не дал повода усомниться в себе.

Хоть у