за окончательным решением. Наследник Конгми изучил ее, принимая в расчет ее мешковатую одежду и растрепанные волосы, и, безусловно, задавался вопросом, как они сделают из такого некачественного образца светскую львицу. Но когда его взгляд упал на Мими, которая сжала руки в безмолвной мольбе, он сдался. — Да, — вздохнул он, обращаясь к Нхике. — Вы можете остаться здесь как гость. Я полагаю, это малейшее, что мы можем предложить, если просим у вас эту услугу.

— Просто помните, что это работа, — добавил Трин, не таким мягким тоном. Он повернулся, достаточно, чтобы привлечь внимание к пистолету на его бедре. — Если вы не сможете это сделать, или если я поймаю вас на эксплуатации нас, я верну вас на Скотобойню своими руками.

Громкие слова, но Нхика не смутилась. В конце концов, она была деловой женщиной, и ложь была ее ремеслом; даже если она не сможет исцелить Хендона, она заставит Конгмис верить, в то, что сможет. — Не беспокойтесь. Вы сосредоточьтесь на похоронах, а я сосредоточусь на пробуждении вашего друга.

Взгляд Мими упал на Хендона, искрясь победой. Какой он был счастливчик, имея семью не только по крови. Нхика задумалась, как кому-то удавалось завоевать такую любовь. Но она знала, что быть любимым — значит дарить любовь, и смотрите, какой бедственной это сделало семью Конгми, что они купили ее, чтобы исправить безнадежную проблему.

Но с их отчаянием пришло ее счастье. Она будет спать на их пушистых матрасах, кушать на их кухни и учиться в их библиотеке. Если ей удастся исцелить беднягу, она заслужит благосклонность аристократической семьи. А если нет, она найдет способ сбежать.

Всю свою жизнь ее называли беспородной собакой. Теперь у нее есть шанс стать избалованным маленьким псом.

Глава 6

Они предоставили ей комнату напротив Хендона, ссылаясь на удобство доступа. В действительности, Нхика подозревала, что дело обстояло иначе — им нужно было держать обоих в изоляции, где на них могли наткнуться только домашние медсестры и уборщицы.

Но она не могла жаловаться на комнату. Пространство в спальне было больше, чем во всей квартире Нхики. В комнате была гостиная и ванная за ней. Несмотря на все места, где она жила, она никогда не была в таком месте с горячей водой, проходящей по трубам. Здесь паркет был так блестяще отполирован, что почему-то ощущался мягким под ногами там, где его не покрывал ковер с изысканной вышивкой. Хотя Нхика мало знала об архитектуре, ей нравилась симметрия ее новой комнаты — не случайное расположение мебели, как всегда, было в ее комнатах, а выверенный путь энергии, который привлекал взгляд от уютной гостиной к круглому окну, где открывался вид на сады внизу.

Мими принесла ей кое-какие удобства, больше кремов и туалетных принадлежностей, чем Нхика знала, что с ними делать. Все это было сопровождено новой сменой одеждой, шелковые брюки и разделенное платье аристократии. Оно не было таким роскошным, как некоторые наряды, которые Нхика видела у других богатых клиентов — без корсета и надутых плеч, но все же имело высокий воротник, обнимавший шею, и хорошо сидящие рукава, которые охватывали всю длину ее рук. В отличие от этого, брюки были свободно облегающими и аккуратно заправленными в складках, что, вероятно, было результатом постоянно меняющейся моды. Она никогда не следила за ней достаточно, чтобы знать наверняка, с ее обычным гардеробом в виде плохо сидящих туник и порванных брюк.

С комплектом Мими дала ей пару подходящих перчаток, длиной до запястья. Нхика их проигнорировала.

После того как она приняла душ и переоделась, она почувствовала себя каким-то мошенником, глядя в зеркало. Чистые темные волосы, сияющая кожа на фоне белого шелка, почти черные отдохнувшие глаза — Нхика, которую она знала, неуклюже слилась с девушкой, о которой она никогда не думала, что могла бы стать. Когда она рассматривала косметику Мими, она почти решилась это сделать, пудрить щеки, собирать волосы и обвести губы красным.

Но она оставила себя в этом полуаристократическом состоянии, опасаясь, что любой шаг еще больше закрепит ложь в ее сердце.

Когда она вышла из ванной, она увидела силуэт Трина по другую сторону раздвижной двери, медленно ходящего взад и вперед. Она знала, что и он видел ее, тоже, в тени от высоких окон. Но она уже не планировала сбегать.

Она открыла дверь, и Трин удивленно посмотрел на ее смену одежды, глаза задержались на ее обнаженных руках. — Мими оставила вам перчатки, — сказал он, отступая, когда она подошла ближе.

Нхика взглянула на свою кровать, где она выбросила подарок в мятой куче шелка. — Мне не нравится носить перчатки, — сказала она.

— Это бы дало Андао немного необходимого ему спокойствия, если бы вы носили их, по крайней мере, когда бродите по его дому.

Она усмехнулась. — Это все, о чем ты заботишься? Андао? — И она наслаждалась тем, как покраснел его щеки.

— Мне важно устранить угрозы для домашнего хозяйства, такие как граверы крови, бродящие с обнаженными руками, — был его твердый ответ

— Ох, — сказала она и решила надеть перчатки.

Нхика последовала за Трином из комнаты, подтягивая перчатки на запястья, чтобы выровнять ткань. Она нервно дергала их все время, пока спускалась по лестнице и проходила по коридорам.

Нхика подняла глаза, когда они подошли к библиотеке, и не могла оторвать взгляда. Двери вели в просторный круглый зал, похожий на атриум пагоды, потолок величественный, а окна высокие. И это было не столько библиотекой, сколько эклектичной коллекцией антиквариата: таксидермированные экспонаты на постаментах между полками, драгоценные минералы в качестве книжных подставок, ископаемые, размеченные по таксономии, и о мамочки — был ли это настоящий скелет кита, висящий с потолка? Приблизившись достаточно близко, чтобы Нхика могла прочитать табличку, она увидела, что он — убит самим мистером Конгми. Его костлявая фигура изогнулась над стеллажами. По привычке она представила, сколько кальция можно было бы извлечь из такого существа, если бы он использовался для Исцеления сердца. Вместо этого они были потрачены на украшения.

Книги выстроились на полках, изогнутых по контуру стен. В них была своя система, организованная по предметам и алфавиту, и Нхика вдруг почувствовала благоговение перед этим человеком, которого она никогда не знала, тем, кто мог найти время, чтобы прочитать все это, строя при этом промышленную империю. Или, быть может, оба факта шли рука об руку, и теперь она могла видеть, как подводные лодки Конгми черпали вдохновение из анатомии кита, их дирижабли были оборудованы плавниками, как у карпа, их автоматоны просто были людьми, превращенными в