Если я расскажу ему, и мы снова встретимся, будет неловко, но повторюсь, это вряд ли произойдет. Казалось, мы принадлежим к одной категории: к тем, у кого не бывает счастливого конца.

— Хорошо, но только если ты тоже кое в чём признаешься. И в чём — то очень личном.

— Хорошо, я тоже признаюсь, — пообещал он.

Я сложила руки вместе и призналась в своем пороке.

— У меня есть коллекция сказочных платьев. Бальные платья, которые я никогда не надеваю. И думаю, что делаю это потому, что мне бы очень хотелось занять место романтической героини в книге. Это глупо, я знаю, но у меня нет выбора, кроме как быть упрямой и бороться, чтобы доказать, что жизнь — это не только печаль и разбитые сердца. Что это тоже может быть чудесно и волшебно. Я хочу продолжать верить в это всей душой, даже если я безумно люблю счастливые концовки. Но не слишком ли эгоистично желать такого же счастья, как эти героини?

Так, так, так, похоже, эта часть меня была похоронена не так глубоко, как я думала.

— Это благородно, — сказал Аякс. — Но иногда жизнь пуста.

Пусто. Это слово отозвалось во мне эхом, как нож, разрезающий меня на кусочки. Жизнь была пустой, бессмысленной, без мечтаний и любви. Пустой и лишенной вдохновения. Совсем как я.

— Жизнь была бы слишком унылой без мечты. Иногда в это трудно поверить, но ты должен заставить себя и продолжать, даже если не хочешь, и однажды это окупится. Мы создаем нашу реальность, — Я надеюсь. — Когда я рассказывала истории своей сестре, я думала, что обладаю сверхспособностями. Это был побег от реальности.

Его губы превратились в тонкую линию, которую я истолковала как улыбку.

— Это очень характерно для тебя — говорить так.

— Но я не главная героиня. Она была бы идеальной девушкой, у которой весь мир лежит у её ног. Той, ради спасения которой все объявили бы мировую войну. Я больше склонна к сарказму, я из тех, кто будет преследовать тебя до смерти, если ты разобьешь сердце тому, кого она любит. Та, у кого отвратительный характер и склонность всё портить и служить только моральной поддержкой главному герою. Та, ради кого ты не идешь на войну.

— А тебе не кажется, что этот второстепенный персонаж заслуживает своей собственной истории? Это звучит для меня гораздо привлекательнее, — его голос заставил меня поверить, что ему было интересно разобраться во мне. — Эти персонажи — дураки, если они не пойдут на войну ради тебя. Потому что с тобой они могли бы победить.

— Ты не это имеешь в виду, — я покачала головой, мою кожу покалывало, как барьер, готовый защитить меня, но он не сдвинулся с места со всей своей серьезностью. — Хорошо, ваша очередь, мистер.

Он прочистил горло.

— Всю ночь у меня была одна мысль, которую я не мог выкинуть из головы. Она поглотила меня.

— Какая? — мой голос был слабым.

— О вкусе твоих губ.

— Моих губ? — повторила я, мои нервы были на пределе.

— Да.

Время плыло в воздухе, мистическое притяжение притягивало нас друг к другу, всё ближе и ближе. Мы медленно продвигались вперед, звездная ночь была нашим единственным свидетелем — словно черный занавес, окутывающий нас своей вуалью, хранящий тайну во времени. Всего одна ночь. Все мои чувства обострились, я вдыхала его запах, как последний день лета и прощальный поцелуй.

Мы были достаточно близки, чтобы дышать одним воздухом. Это была та часть, где я закрывала глаза и надеялась на волшебство того первого поцелуя, на вожделение, сливающееся с тоской. Но этого не произошло. Момент был испорчен, когда Аякс отстранился. На нем снова была непроницаемая маска, и я могла поверить, что всё это было плодом моего воображения.

Конечно, этой фантазии об идеальном поцелуе не суждено было сбыться. Потому что в жизни всё было не так.

— Нам нужно возвращаться, — его тон был суше, чем обычно.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом.

— Подожди секунду, я, кажется, хочу кое — что написать.

— Ты вдохновлена, — он сделал паузу. — Я подожду тебя у лестницы.

Оставшись одна, я достала свой блокнот и карандаш. Сегодня вечером мне было что сказать. Момент для увеличения.

Это чувство дежавю. Один момент — жестокий и печальный момент, а другой — такой прекрасный и чарующий, первый удар полуночи наступит слишком скоро. Не лучше ли остановиться на этом сейчас, пока не наступило разочарование?

— Ты не должен был отвозить меня домой, понимаешь? — я повертела ключи в руке. — У меня в сумке есть перцовый баллончик.

Холодный и суровый Аякс держал мой велосипед на плече, как будто он ничего не весил, пока мы не оказались перед моей квартирой, типичной парижской студией с дорогой арендной платой.

— У меня ещё есть две минуты, чтобы поделиться с тобой, — он поставил мой велосипед на пол. Я встала на выступ, и всё же он был выше меня.

— Было приятно познакомиться с настоящим тобой сегодня вечером, Аякс Клемонте. Я обязательно поищу тебя в Интернете, когда буду дома

— Не сомневаюсь. Спасибо, что приняла моё приглашение.

Напряжение между нами было настолько невыносимым, что я немедленно театрально поклонилась и бросила, как идиотка:

— Может быть, в другой жизни мы снова встретимся.

Осталось тридцать секунд.

Я не давала ему свой номер.

Он пристально смотрел на меня.

Я была в панике.

Десять секунд.

Я рывком распахнула свою дверь и…

— Это ещё не конец, Аврора. Этого никогда не будет.

В полночь Аякс исчез на мощеной дорожке, и я закрыла дверь, окунувшись в самую захватывающую ночь в моей жизни.

Ночь мечтаний перед возвращением к реальности, с одними напоминаниями, бабочками в животе и приливом надежды.

— Ну же, Аврора. Не обманывайся. Это ненадолго. Это мимолетно.

Но на мгновение я позволяю себе увлечься, вновь открывая в себе желание получать вдохновение.

Глава 6

— Ты не можешь продолжать в том же духе, Эмма! Этот парень — женоненавистник, из — за которого ты плачешь в туалете. Он хулиган. Два человека из вашей команды уже уволились. Тебе нужно стоять на своём. Ты слишком добра для этого мусора!

Глаза Эммы вылезли из орбит, и только тогда я поняла, что кричу посреди магазина «Леденцовый дворец»,