разоблачением человека, который обнажил мою боль. Он определенно был стариком, достаточно богатым, чтобы позволить себе такой дом. Собрав остатки храбрости, я решила: сейчас или никогда. Если бы я сначала думала, а не действовала импульсивно, я бы заползла обратно под одеяло и утонула в мороженом с тестом для печенья и телешоу.

Я поднялась по мраморной лестнице и обошла дом, чтобы пройти по небольшой мощеной дорожке, которая вела в сад на заднем дворе с видом на пляж. В самом конце, в окружении листвы, был белый балкон, с которого открывался вид на набережную, с мужчиной, стоящим прямо посередине спиной.

Я шагнула вперед, соленый океанский воздух успокаивал меня, несмотря на то, что мой заклятый враг никогда не был так близко. Он был здесь, в черной рубашке, закатанной до локтей, и казался почему — то высоким и хорошо сложенным — совсем не похожим на тот образ, который я о нем составила.

— Итак, мы наконец встретились, — мой голос дрожал, и это был неподходящий момент. — Я могу сказать всё, что у меня на сердце. Как ты…

Спектр обернулся, чтобы показать своё лицо, и мой мир рухнул.

Мне показалось, что нож вонзился в моё сердце, и я закричала:

— Ты!

Мои губы скривились в гримасе отвращения, когда я посмотрела на мужчину передо мной.

— Это ты! Я не могу в это поверить!

Это был кошмар.

Спектр был мужчиной, с которым я разделила самую прекрасную ночь.

Тем, с кем я выставила себя дурой, признавшись ему в историях моего сердца.

Аякс был самым презренным человеком на Земле.

— Я могу объяснить, — сказал Аякс — я имею в виду Спектр — и небрежно направился в мою сторону. Я покачала головой.

— Ты гребаный лжец! Я не могу в это поверить. Я не могу тебе поверить! Какой же ты придурок.

— Я никогда не лгал тебе, — он считал себя умнее, и мускул на его челюсти напрягся. — Я никогда не лгал, Аврора. Всё, что я тебе сказал, было правдой.

Может быть, он и не лгал, но он умолчал правду, которая всё изменила.

— Ты играл со мной! Ты маньяк. Тебе было весело наблюдать, как я выставляю себя дурой и доверяюсь тебе? Я не могу в это поверить.

Я хотела разбить всё. Аякс был тем же человеком, который нарисовал меня. Именно он наблюдал за мной на мосту той ночью. Он был свидетелем всего происходящего и увековечил эьл. И вдобавок ко всему, Спектр был незнакомцем, которому я намеренно рассказала о своих самых постыдных признаниях и страхах.

Я была смешна, и искра надежды, которую он зажег в ту ночь, превратилась в порох.

— Аврора, — он попытался протянуть руку, чтобы дотянуться до меня, но я отступила назад. — Я не мог сказать тебе, кто я такой. Я уверен, ты осознаешь риск. В этот момент я иду на риск вместе с тобой.

— Так ты решил поиграть со мной? Привел меня на одно из этих художественных мероприятий, чтобы испытать меня? Посмеялся надо мной? — предательство обожгло меня. — А как насчет перехода через мост? Ещё одна твоя шутка? Ты больной психопат! Было ли все это подстроено из — за того, что я обратилась к тебе?

— Нет, я хотел, чтобы ты была здесь со мной. Встреча с тобой была случайным совпадением, и… — он резко сглотнул. — Это должно было показать тебе, что не всё закончится одинаково. Что может выглядеть одинаково, но быть совершенно разным. Это было сделано для того, чтобы помочь тебе…

— Не говори мне больше ни слова! — я стиснула зубы, обвиняюще тыча в него пальцем. — Ты солгал. Ты и твои деньги можете жить спокойно. Ты меня не купишь, — я осмотрелась по сторонам, собираясь швырнуть в него ближайшим предметом, но всё, что я смогла найти, были эти гребаные цветы. — Почему я? Ты хочешь нарисовать меня снова, потому что я плохо к тебе отношусь?

— Нет, — просто сказал он посреди нескольких секунд молчания, которые я ему дала. — Той ночью ты узнала меня таким, какой я есть, а не таким… — он понизил голос. — Когда я Спектр. Неужели я такой плохой парень, раз показал тебе, кто я под маской, чтобы ты дала мне честный шанс, прежде чем возненавидеть меня?

— Ты не заслуживаешь ни единого шанса, Ая— Спектр.

— Давай зайдем внутрь, чтобы поговорить и…

— Великий Спектр привык получать всё, что он хочет, верно? — прошипела я.

Он перевел взгляд на старую бабушку, принимающую солнечные ванны на своем балконе на крыше, очень далеко. Мне пришлось прищуриться, чтобы заметить её. Без сомнения, она не могла нас видеть.

— Я был бы признателен, если бы ты не выкрикивала моё имя на всеобщее обозрение, — процедил Спектр сквозь стиснутые зубы.

Он имел в виду всех, но пляж напротив его дома был частным, а соседей почти никого не было. Этот придурок, вероятно, никогда не жил в квартире, где слышно, что смотрят твои соседи, и их ежедневные ссоры.

— Точно, потому что ты защищаешь свою частную жизнь с помощью соглашения о неразглашении, но не частную жизнь других. Как эгоистично с твоей стороны, — я прищурилась, смотря на него, и пошла обратно в сады, чтобы убраться отсюда ко всем чертям.

— Аврора, я знаю, что ты злишься, но ты должна прекратить оскорблять меня.

Спектр последовал за мной, и посреди сада я обернулась и резко замахала руками, чуть не сбив пчелу, которая собиралась полакомиться цветами.

— Почему, Спектр? Потому что это ранит твои чувства? О, подожди, у тебя, наверное, их нет, судя по…

Дерьмо.

Вода окатила нас, забрызгав, и через мгновение мы промокли с головы до ног. Включился автоматический полив. Руками я убрала воду, закрывавшую мне обзор, и была очень благодарна, что моя черная подводка была водонепроницаемой.

— Это просто моя удача, — я забыла добавить, что мой укороченный топ был белым, а лифчик синим? На данный момент я с таким же успехом могу сдаться белым акулам.

— Пойдем в дом, чтобы обсохнуть, — предложил он своим отчужденным тоном, сохраняя самообладание, как будто мы не стояли, как два идиота, посреди струй воды. Он должен был быть таким же нелепым, как и я, но его поведение не кричало о смущении, как моё.

— Нет, я высохну на солнце, — или в его отсутствии. В любом случае, я не хотела давать ни ему, ни воде право смыть мой огонь.

— Аврора, — и тут моё имя сорвалось с его губ горячим, отчаянным стоном. — Я знаю, тебе нравится мокнуть.

Чёрт возьми, он